Статус: Офлайн
Реєстрація: 21.11.2009
Повідом.: 398
Реєстрація: 21.11.2009
Повідом.: 398
Кусочек книги. Прошу критики.
Это кусочек из середины, поэтому упоминаются различные действующие лица. Собственно, хочу знать, что народ думает о стиле. Буду благодарна за конструктивную критику.
Книга — что-то вроде фентези на славянскую тематику, только без эпичных персонажей в духе Волкодава.
День был ненастный. Солнце не показывалось, лишь серые клочкоподобные тучи неподвижно висели над городом. Время от времени срывался такой де серый дождик, увеличивая грязь под ногами, делая одежду на плечах мокрой и тяжелой.
Да, Ждана была зла от того, что ей приходилось идти в полупромокшей одежде по портовой грязи, но еще больше была она зла на саму себя за то, что позволила Искре настоять, за то, что теперь она помогала Верне в деле, которое ее супруг уж никак не одобрит. Надо ли говорить, что все сейчас казалось Ждане скверным, все раздражало.
Порт и пристань — романтичные места. Белые паруса, скользящие по голубой глади, флаги, рвущиеся на ветру к иным, незнакомым берегам, отважные сердца, что ведут эти флаги… Сверху, с холмов, порт прекрасен, он волнет и зовет, и манит лететь. К сожалению, вблизи все выглядит совсем иначе. Немытые и небритые люди, сально скалящиеся на проходящих мимо женщин, грязь и толчея, и целый букет запахов: объедков, человеческих испражнений, тухлой рыбы, гнилых снастей и дерева — а, попросту говоря, отвратительная вонь — вот что окружало Ждану, и это все больше убеждало ее в том, что она совершает ошибку.
Но вот она подошла к податному двору. Тот представлял из себя несколько бревенчатых зданий, в которые и из которых то и дело шли люди самого разного толка, от богатых купцов и корабельных начальников до оборванных типов, совсем бродяг. Ждана удивилась про себя, что такие люди могли делать в податном дворе, у них и денег-то нет платить подать? Она-то не знала, что нищие имеют деньгу, поглядывая на приходящие суда, да запоминая, да передавая, кому следует.
Ждана подошла к одному из зданий, на бревне у дверей которого сидели двое парней лет пятнадцати. После некоторого колебания она все же обратилась к ним:
— Мне нужен Рознег. Высокий такой. Он здесь служит?
— Гы-гы… зде-е-есь… — баском протянул один из увальней. Оба улыбались, показывая крепкие белые зубы и переглядываясь между собой. В этих взглядах заключался некий немой диалог, и Ждана, эта добровольная боярынина помощница, поежилась, представив, что о ней думают сейчас.
Прошло несколько секунд. Парни не прекращали лыбиться, не обращая внимания на смотревшую на них вопросительно вышивальщицу.
— Ну так позовите, — чувствуя раздзражение, произнесла Верна.
— А нам он зачем? Нам он не надоть, — снова заржали оболтусы.
Потеряв терпение, девушка повернулась к крыльцу и уже было занесла ногу, намереваясь сама зайти и разыскать ненавистного ей уже Рознега. В эту секунду в дверях показался заморский купец, смуглый, как гнедая лошадь, с огромной серьгой в ухе, на голове — странная шапка, словно намотанное полотенце, а круглый живот опоясывает кусок ткани, за который заткнут изогнутый кинжал. Медленно, с княжеским величием прошествовал он мимо вышивальщицы — она, как мы знаем, нечасто бывала в порту, и заморские люди были для нее в диковинку. Но вот купец слился с толпой, и Ждана вновь вспомнила о нелегкой своей задаче. От решимости, переполнявшей ее секунду назад, не осталось и следа: если эти два оболтуса так поняли ее вопросы, то лучше и не представлять себе, что подумают прочие, кого она еще там встретит.
Двое любителей подумать лишнего по-прежнему сидели на бревне, видимо, уже и забыв о Ждане. Один ковырял в носу, а второй, задрав голову и открыв рот, разглядывал что-то в небе. Из кошелька на поясе Ждана достала мелкую монету.
— Позовите мне Рознега, — повторила она.
Один из ее собеседников вынул из носа палец, посмотрел на на монету, потом на Ждану, потом снова на монету (причем взгляд переводился весьма медленно), затем поправил шапку, вытер палец о штаны, взял монету, сунул ее за щеку, встал, одернул рубаху, поправил пояс, затем снова поелозил по голове шапкой и после этого медленно вошел в здание податного двора. Сделал он это весьма своевременно, потому как спокойная от природы Ждана уже готова была вцепиться ему в лицо.
Прошло несколько минут. Жданин посыльный снова появился на пороге. Так же медленно он спустился с крыльца и, усевшись на бревно, торжественно сообщил:
— Щас будет.
Объявив эту новость, посланник подобрал с земли палочку и принялся сосредоточенно ковырять у себя в сапоге. Его приятель по-прежнему молчал, то таращась куда-то в небо, провожая взглядом проходивших мимо людей.
Это кусочек из середины, поэтому упоминаются различные действующие лица. Собственно, хочу знать, что народ думает о стиле. Буду благодарна за конструктивную критику.
Книга — что-то вроде фентези на славянскую тематику, только без эпичных персонажей в духе Волкодава.
День был ненастный. Солнце не показывалось, лишь серые клочкоподобные тучи неподвижно висели над городом. Время от времени срывался такой де серый дождик, увеличивая грязь под ногами, делая одежду на плечах мокрой и тяжелой.
Да, Ждана была зла от того, что ей приходилось идти в полупромокшей одежде по портовой грязи, но еще больше была она зла на саму себя за то, что позволила Искре настоять, за то, что теперь она помогала Верне в деле, которое ее супруг уж никак не одобрит. Надо ли говорить, что все сейчас казалось Ждане скверным, все раздражало.
Порт и пристань — романтичные места. Белые паруса, скользящие по голубой глади, флаги, рвущиеся на ветру к иным, незнакомым берегам, отважные сердца, что ведут эти флаги… Сверху, с холмов, порт прекрасен, он волнет и зовет, и манит лететь. К сожалению, вблизи все выглядит совсем иначе. Немытые и небритые люди, сально скалящиеся на проходящих мимо женщин, грязь и толчея, и целый букет запахов: объедков, человеческих испражнений, тухлой рыбы, гнилых снастей и дерева — а, попросту говоря, отвратительная вонь — вот что окружало Ждану, и это все больше убеждало ее в том, что она совершает ошибку.
Но вот она подошла к податному двору. Тот представлял из себя несколько бревенчатых зданий, в которые и из которых то и дело шли люди самого разного толка, от богатых купцов и корабельных начальников до оборванных типов, совсем бродяг. Ждана удивилась про себя, что такие люди могли делать в податном дворе, у них и денег-то нет платить подать? Она-то не знала, что нищие имеют деньгу, поглядывая на приходящие суда, да запоминая, да передавая, кому следует.
Ждана подошла к одному из зданий, на бревне у дверей которого сидели двое парней лет пятнадцати. После некоторого колебания она все же обратилась к ним:
— Мне нужен Рознег. Высокий такой. Он здесь служит?
— Гы-гы… зде-е-есь… — баском протянул один из увальней. Оба улыбались, показывая крепкие белые зубы и переглядываясь между собой. В этих взглядах заключался некий немой диалог, и Ждана, эта добровольная боярынина помощница, поежилась, представив, что о ней думают сейчас.
Прошло несколько секунд. Парни не прекращали лыбиться, не обращая внимания на смотревшую на них вопросительно вышивальщицу.
— Ну так позовите, — чувствуя раздзражение, произнесла Верна.
— А нам он зачем? Нам он не надоть, — снова заржали оболтусы.
Потеряв терпение, девушка повернулась к крыльцу и уже было занесла ногу, намереваясь сама зайти и разыскать ненавистного ей уже Рознега. В эту секунду в дверях показался заморский купец, смуглый, как гнедая лошадь, с огромной серьгой в ухе, на голове — странная шапка, словно намотанное полотенце, а круглый живот опоясывает кусок ткани, за который заткнут изогнутый кинжал. Медленно, с княжеским величием прошествовал он мимо вышивальщицы — она, как мы знаем, нечасто бывала в порту, и заморские люди были для нее в диковинку. Но вот купец слился с толпой, и Ждана вновь вспомнила о нелегкой своей задаче. От решимости, переполнявшей ее секунду назад, не осталось и следа: если эти два оболтуса так поняли ее вопросы, то лучше и не представлять себе, что подумают прочие, кого она еще там встретит.
Двое любителей подумать лишнего по-прежнему сидели на бревне, видимо, уже и забыв о Ждане. Один ковырял в носу, а второй, задрав голову и открыв рот, разглядывал что-то в небе. Из кошелька на поясе Ждана достала мелкую монету.
— Позовите мне Рознега, — повторила она.
Один из ее собеседников вынул из носа палец, посмотрел на на монету, потом на Ждану, потом снова на монету (причем взгляд переводился весьма медленно), затем поправил шапку, вытер палец о штаны, взял монету, сунул ее за щеку, встал, одернул рубаху, поправил пояс, затем снова поелозил по голове шапкой и после этого медленно вошел в здание податного двора. Сделал он это весьма своевременно, потому как спокойная от природы Ждана уже готова была вцепиться ему в лицо.
Прошло несколько минут. Жданин посыльный снова появился на пороге. Так же медленно он спустился с крыльца и, усевшись на бревно, торжественно сообщил:
— Щас будет.
Объявив эту новость, посланник подобрал с земли палочку и принялся сосредоточенно ковырять у себя в сапоге. Его приятель по-прежнему молчал, то таращась куда-то в небо, провожая взглядом проходивших мимо людей.
