12 марта 1985 г. газеты Советского Союза на первых полосах разместили сообщение о внеочередном пленуме ЦК КПСС, избравшем 11 марта Генеральным секретарем Михаила Сергеевича Горбачева. Портрет нового 54-летнего лидера был с тщательно заретушированным родимым пятном на лысине (такая практика растянулась на пару-тройку лет).
По количеству занимаемых высших постов Горбачев стал рекордсменом в советской истории. Первые три с половиной года пребывания у власти он ограничивал свои амбиции должностью Генсека партии. Со времен Сталина это был фактически высший пост в советской иерархии. Поначалу Горбачев повторил «раннего» Брежнева, который в 1964 г. осудил совмещение Хрущевым высшего партийного поста с должностью председателя Совмина. Однако осенью 1988-го новый Генсек вслед за «поздним» Брежневым, Андроповым и Черненко решил совместить высший партийный пост с высшим государственным.
В стране полным ходом шла «перестройка» с «демократизацией», которые фольклор отражал в соответствии с собственными законами. Так, полицейские (милицейские) дубинки, что исчезли из арсенала «охранных воинов» (по Саше Черному) после Октября 1917 года, вернулись в их руки именно в горбачевское время. Народ их ласково прозвал «демократизаторами».
Горбачев — был носителем не идей, не глубоких мыслей, а каких-то неясных поверхностных лозунгов, которые позже стал менять в пугающем темпе.
Ощущение нарастающей зыбкости, особенно на фоне усиливающейся критики КПСС со стороны «межрегиональной депутатской группы», а также настойчивое желание Горбачева нравиться Западу, перенося на нашу почву внешние формы тамошней демократии, подсказали Михаилу Сергеевичу идею учреждения в Советском Союзе поста президента. Этот пост вводился специально под Горбачева и, как теперь принято говорить, стал знаковым, ибо ознаменовал крупнейшие преобразования в политической системе, связанные прежде всего с отказом от конституционного признания руководящей роли КПСС (6-й статьи Конституции СССР 1977 г.).
Всего 661 день СССР имел президента. Вернувшись из Фороса 21 августа 1991 г., Горбачев сложил с себя полномочия Генсека запрещенной Ельциным КПСС (откуда у президента РСФСР такие права, тем более, что КПСС была не российской, а общесоюзной политической организацией?!) и превратился в декоративную фигуру, довольствуясь крохами власти, которые ему оставил Борис Николаевич.
После Беловежья не стало и того. Горбачева с поста президента СССР никто не смещал, никто не покушался и на существование этой должности. В пуще поступили более чем оригинально: ликвидировали не пост, а саму страну, а о проделанной работе тут же доложили президенту США Дж. Бушу-старшему. Президенту Горбачеву, как известно, докладывать не стали, он узнал, когда пришло время.
25 декабря 1991 г. в 19 часов Горбачев выступил с прощальным словом к народу в прямом эфире Центрального телевидения. Он объявил о своем уходе с поста президента СССР «по принципиальным соображениям». Горбачев не был искренен даже в тот трагический для истории страны момент: о каких «принципиальных соображениях» могла идти речь? Он что, имел реальную альтернативу бесславной отставке?
Впрочем, если быть действительно принципиальным, то имел: формально Горбачев мог остаться кем-то вроде президента «в изгнании», во внутреннем изгнании. Сохранив в какой-то мере политическое лицо и уважение части сограждан, он получил бы массу бытовых проблем. Зарплату ему бы никто не платил, а обещанной Ельциным пенсии экс-президента, пожизненной личной охраны, автомобильного выезда, государственной дачи и прочих земных благ он бы лишился.
Чемпион мира по игре в поддавки
Это, так сказать, рекорд Горбачева в «официальном зачете». Но были еще и неофициальные. Есть у игр в шахматы и шашки теневые спутники-антиподы, игры в поддавки. Кто быстрее сдаст свои фигуры, тот и выиграл. Согласно Збигневу Бжезинскому, мировая политическая карта — это «большая шахматная доска». В этом с антисоветчиком и русофобом №1 современности нельзя не согласиться. Так вот, если бы на той большой шахматной доске играли в поддавки, то у Горбачева конкурентов бы не было.
Партнеры Горбачева на важнейших международных переговорах порой изумлялись, не веря, что с ними по сути играют в поддавки. Нечто подобное описано в «Двенадцати стульях». Великий комбинатор, давая сеанс одновременной игры в Васюках, поверг в отчаяние местного любителя шахмат, подарив ему ферзя. Бедняга схватился за голову: «Это же какая непостижимо хитрая комбинация задумана, что и ферзя не жалко!». Но удивление проходит быстро, сменяясь азартом игрока, ведущего партию к верному мату.
Уму непостижимо, как можно было, не получив взамен ничего, кроме улыбок и фамильярных похлопываний по плечу, сдать завоеванные кровью десятков миллионов советских людей позиции СССР в Европе и во всем мире? Речь не о том, что советское военное присутствие нужно было сохранять везде, где оно было. Речь о сохранении паритета на принципах взаимности.
Был момент, когда в НАТО зазвучали голоса о самороспуске, сильнейший идейный кризис охватил эту организацию, основной смысл существования которой состоял (и состоит) в противостоянии СССР/России. Были прекрасные возможности для торга и, как это ни цинично звучит, для получения отступных. Но вместо этого Горбачев срывает войска из обжитых за полвека гарнизонных городков в Центральной и Восточной Европе. Срывает для того, чтобы вывести их буквально в чистое поле, в палаточные лагеря! Это больше походило на бегство, а не на почетный уход.
Подписывая договоры о сокращении ядерных арсеналов, Горбачев проигнорировал мнения специалистов, пытавшихся донести до сознания самоуверенного носителя «нового мЫшления», что симметричные сокращения типа «нулевого варианта» по Рейгану недопустимы. США спокойно могут отказаться от своих ракет средней дальности, поскольку им не угрожает ни Канада, ни Мексика. Но как СССР мог отказаться от целого класса оружия, если оно оставалось у Франции, Великобритании и Китая? Теперь к этому списку добавились Индия, Северная Корея, Израиль, Пакистан и Иран. А что противопоставить американским базам, и поныне развернутым не только по всему периметру бывших границ СССР, но теперь и на территории бывших стран Варшавского договора? Как быть с 15 ударными авианосными группами, не имея ни одной собственной?
Желание понравиться Западу принимало порой совершенно уродливые формы. Так, согласно Договору о сокращении ракет средней и меньшей дальности 1987 г. ликвидации подлежали ракеты с радиусом действия от 500 до 5500 км. В 1980 г. в СССР был принят на вооружение оперативно-тактический ракетный комплекс ОТР-23 «Ока». Этот шедевр инженерной мысли не имел и не имеет равных по сей день. Размещенный на полностью автономной пусковой установке, которая способна на высокой скорости преодолеть любое бездорожье и переплыть любую водную преграду, пригодный к переброске в любую точку Земли воздушным транспортом, гарантированно преодолевающий любую систему ПРО, малогабаритный и потому малозаметный с рекордной точностью попадания (максимальное отклонение от точки прицеливания 30 м при дальности стрельбы в 400 км), он был предметом зависти и головной болью для натовских военных. Но они не посмели официально поставить вопрос о его ликвидации, поскольку дальность стрельбы «Оки» была на 100 км меньше, чем было записано в договоре. А вот то, о чем говорилось неофициально, история пока умалчивает. Известно одно: Горбачев поставил задачу перед генеральным конструктором «Оки» Сергеем Непобедимым провести «в порядке исключения» пуск ракеты на дальность 500 км. Возмущенный конструктор, легенда отечественного оборонно-промышленного комплекса, подал после такого поручения в отставку. Видимо, юрист по образованию Горбачев думал, что законы физики тоже «что дышло».
Разумеется, на 500 км «Ока» не полетела: ни Непобедимый, ни кто-либо другой, более покладистый, не может забросить ракету на 100 км дальше, чем она способна пролететь. Это, однако, не помешало Горбачеву сделать подарок американцам, включив лучший в мире оперативно-тактический ракетный комплекс в список подлежащего уничтожению оружия.
Предательство хуже ошибки
На авторство знаменитой фразы «Это хуже чем преступление, это — ошибка» претендуют три исторических персонажа в окружении Наполеона. Это министр иностранных дел Талейран, министр внутренних дел Жозеф Фуше («профессиональный предатель» по определению Бонапарта) и председатель законодательной комиссии, разработавшей гражданский кодекс Буль де ля Мерт. Изречение часто цитируют, но при этом по-разному интерпретируют его содержание. Действительно, многозначность фразы дает простор для ее толкований.
Михаил Сергеевич рекламирует пиццу
На мой взгляд, эта фраза является прежде всего циничной апологией преступления. Для человека твердых моральных устоев никогда искренняя ошибка не будет хуже преступления. Горбачев любит много говорить о сделанных в ходе перестройки ошибках.
Но в лице Горбачева страна столкнулась не с политиком, делавшим одну ошибку за другой, а с системным предателем. Он «сдал» нас всех, не испытывая при этом никакого раскаяния (даже Ельцин удивил народ, попросив у него прощения).
Римский император Диоклетиан прославился в истории тем, что добровольно оставил свой пост ради любимого дела — выращивания капусты. Горбачев же, сделав вид, что свои посты Генсека КПСС и президента СССР он тоже оставил добровольно, занялся телерекламой системы ресторанов «Пицца-Хат».
Это у него получилось гораздо лучше.
Александр СМИРНОВ
.Это о многом говорит.