надо купитьХуёвый Харьков @xyevii_kharkov
Хуйло: На Донбассе бойцы АТО ходят со свастиками на рукавах. Мы озабочены, чтобы там не было этнических чисток.
Наркоман.
Из Крыма вестимо,из обменников РФ, из банка с названием "Сбербанк росиии". Распоряжений ни Кабмин , ни Президент Украины, не издавали запрещающие завозить деньги на территорию Лугандона.Кто заряжает? Гривна откуда?
Из Крыма вестимо,из обменников РФ, из банка с названием "Сбербанк росиии". Распоряжений ни Кабмин , ни Президент Украины, не издавали запрещающие завозить деньги на территорию Лугандона.
Из Крыма вестимо,из обменников РФ
Осилил.Ад.
В самом конце августа москвич Владимир Максаков по собственному почину отправился в ДНР, три недели пробыл в Донецке и вернулся в Москву. Вот что он там пережил, увидел и услышал.
Сборный пункт
На сборном пункте ополченцев в Ростове-на-Дону висит боксерский мешок. День вполне может начаться с боя с тенью. Или с перепасовки футбольного мяча. Утром обязательное построение вдоль чуть заметной выцветшей зеленой линии на асфальте.
На втором этаже живет раненый в ногу. На голени аппарат Илизарова, ходит он на костылях. Ноги худые и безволосые, с желтой кожей. Таких раненых стараются отправить сюда. Тут их выхаживают.
Над сборным пунктом висят флаги росиии, ДНР и российского ВМФ. У выхода — горка и шведская стенка с детской площадки. Трудно себе представить, что на ней делают мужики.
«Война без баб — не война», — глубокомысленно замечает один из добровольцев и сам смеется своей шутке. На сборном пункте есть ванна, стирают в пластиковом бассейне, в банке на столе — общак для сигарет и чая. У одного ополченца вместо погон — георгиевские ленточки. На завтрак макароны, кто-то делится воспоминаниями о Чечне.
Ополченец в очках, вполне интеллигентного вида, матерясь, говорит о тарифах. Мелькают ростовские реалии: «Теле-2», «Звони дешевле», «Все свои». Ко мне подходит парень и просит телефон, ему надо позвонить на Украину раненому другу, он в госпитале.
Перед выездом абсурдистская картина: ранним утром на донском пляже уже сидят рыбаки и купаются люди, а мы проходим мимо и грузимся в машины с тонированными стеклами. Две из которых — «газели» с номерами, идущими по порядку (возможно, обычные наклейки), а третья — «командирский» «Мерседес» с украинским номером. Местным жителям известно, кто мы и куда мы едем. Они не обращают на нас внимания. Привыкли. Им нет дела ни до своих, ни до чужих. Выезжаем. Меня не оставляет ощущение, что мы играем в шпионские игры.
Шутка «ну че, надевайте гавайские рубашки, учим английский и берем пиндосов в плен» вызывает нездоровый хохот. Многие с похмелья.
Едем под шансон. «Приходится имущество прятать», — констатирует один ополченец, располагая понадежнее рюкзак под сиденьем. За то время, что ополченцы провели вместе, они уже успели составить какое-то мнение друг о друге. Шутят: «Написать на автобусе — “маленькие дети”».
В машине нас четырнадцать человек с водителем. Тяжелый запах. Один из добровольцев показывает на старом ноутбуке мотивирующие картинки, прославляющие Новороссию.
«К армии ДНР мы не имеем никакого отношения. Запомните это», — серьезно наставляет Петрович, один из проводников через границу. У него «Книга для записей» цветов российского флага. Вдоль дороги часто встречаются надписи «Счастливого пути».
Настроение меняется, как только выезжаем на трассу. «Мы не знаем, куда едем» — эти слова добровольца Малого звучат уже в полной тишине. В Ростовской области много размеченных участков, они огорожены контурами заборов и ворот, собранными из труб. Говорят, для беженцев, но пока тут никого.
По мере приближения к границе дорога стремительно пустеет. Редкие машины попадаются только навстречу. Вдоль трассы — многочисленные памятники-танки, посвященные Великой Отечественной. Сама собой напрашивается нехитрая аналогия. Добровольцы охотно говорят о проходивших по этим местам дедах и прадедах, словно получая от них право на войну.
Таможня
Подъезжаем к таможне. Напряжение нарастает. Есть риск, что всех не пропустят. Короткий инструктаж, как себя вести. Вопросы есть? А если не пустят? То ждать и идти по «зеленке» с проводником (в обход границы, по лесу).
На таможне нас встречает собачка, старая болонка. Ходит по дороге перед зданием. А вслед за ней с территории Украины в Россию въезжают два автобуса с беженцами. Затем, с промежутком минут в двадцать, проезжают пять армейских «КамАЗов». Без номеров. В обе стороны.
Солнце очень яркое, но ветрено, не жарко. Перед зданием таможни — брошенный трактор. Сквозь ржавый металл проросла трава в человеческий рост, а на щитке лежит совершенно новая, еще в целлофановой упаковке, книга Л. Рона Хаббарда. Сельский сортир примыкает задней стенкой к местному сельпо. Кто-то шутит: «В него сдают конфискат». Единственная марка сигарет, которая тут продается, — «Сент-Джордж», пустые пачки валяются под ногами. В пыльной траве замечаю собачью челюсть. Стойкое ощущение перехода границы во времени.
Интересуюсь, почему едем через эту таможню. От нее — самый короткий путь до Донецка. Говорят, будем ехать через Снежное. Местный говор — в ударениях: Снежнóе, Слáвянск. Стоим, ждем, курим. Подъезжает легковушка с разбитым левым бортом. В ней, кроме водителя, четыре добровольца в камуфляже. Вид у них — как у героев боевика. Ловлю себя на мысли, что примерно так можно проехать из одного африканского государства в другое. Наколенниками и налокотниками они напоминают мне каких-то безумных роллеров из постапокалиптического мира.
Уже здесь все разговоры идут за жизнь — или о том, как понимать происходящее. Практически все добровольцы — люди идейные.
Вот ополченец Егор. Позывной — Месяц. Месяцу двадцать два. Он не служил. Но подтверждает слова Стрелкова: на настоящей войне иные гражданские осваиваются быстрее военных. Воевал под Славянском. Командир расчета АГС. Был ранен, осколки из лица извлекли, из руки — нет. Прошел лечение в Ростове и возвращается в Донецк. Воевать. На вопрос, после чего решил вступить в ополчение, отвечает, глядя куда-то вдаль: «После Одессы». Это одна из точек невозврата.
Едет с нами и еще один уже воевавший. Позывной — Джинн. Ходил в разведку, был ранен, для излечения вывезен в Ростов. Документы остались по ту сторону границы. И обратно попасть ему пока не удается — удостоверение ополченца ДНР, разумеется, недействительно. А в Донецке у Джинна осталась семья. Это еще одна трагедия новых границ: люди возраста Джинна как будто до сих пор не могут поверить в то, что между россией и Украиной — таможня. Ведь на то мы и братья, правда? Я впервые напрямую сталкиваюсь с проблемой непризнанных или частично признанных государств: как быть их жителям с документами, не знает никто. Особенно таможенники и пограничники.
Между тем подходит и наша очередь. Все всё понимают, но делают вид. Один из добровольцев в ответ на вопрос «куда?» отвечает: «К бабушке. Ну и на могилу к дедушке. Он у меня там похоронен». Меня расспрашивает высокий и толстый пограничник в майке, обтягивающей нависающий над ремнем живот: «Откуда?» — «С Москвы». — «Кто бы сомневался. Зачем? От жены с детьми бежал, чтобы алики не платить? Или за острыми ощущениями, да?» Пока я пытаюсь что-то придумать, уже прошедший паспортный контроль доброволец подсказывает все ту же сказку: «На могилу к дедушке». — «А ты что, его язык?» — «Я тоже с Москвы, без разницы». — «Разница есть. Так к кому ты едешь?» — «К знакомым». Как ни странно, такой ответ его устраивает.
Ополченцы
Сразу после перехода через границу мы оказываемся в автобусе с новыми ополченцами. Они тоже уже не новички. На войне, где сначала наносятся артиллерийские и ракетные удары, а потом позиции противника зачищают пехотинцы, боевым крещением считают любой обстрел. Так что среди «бывалых» есть и те, кто прорывался с боем из-под Славянска, и те, кто только раз пережидал в окопе огонь. «Опытными» можно считать тех, кто служит месяц.
«Опочленцы», — шутили про них ВСУ. Пока ждем остальных, они сами шутят. Как подсыпали таблетки для эрекции своему товарищу и тот не мог кончить. Подъезжает машина службы, которую здесь называют «аварийно-ритуальной». «Аварийно-ритуальная» занимается сбором тел на «зачищенных» территориях. Ее работники должны не допустить вспышки заразных болезней и ведут первичный учет «двухсотых», как их здесь называют. Погибших украинских военнослужащих увозят «КамАЗы» без номеров. «Черные», — прозвали «аварийщиков» ополченцы.
У некоторых «старослужащих» — тех, кто прошел всю летнюю кампанию, — выгоревшие волосы. Замечаю обручальные кольца. Ополченцы сидят впереди, зажав автоматы между коленями, дулом вверх. В автобусе («бусике») им уступают место. Они разговаривают между собой, но так, чтобы слышали и мы. В какой-то момент доброволец Калмык, перешедший границу полчаса назад, не выдерживает: «А ведь это, того, они могут и нас здесь положить». Молча соглашаюсь. Сами ополченцы нам доверяют (или делают вид) — они выходят из «бусика», спокойно оставляя оружие. Пока не едем. У водительского сиденья стоит пакет с открытыми консервами. Над ними вьются мухи.
Слева от дороги пасутся коровы. Одна лежит, остальные стоят и с отрешенным видом пережевывают жвачку. На обочине мусор. Видимо, это традиционное место для стоянки автобусов, встречающих новых добровольцев.
Ждем, сидим, стоим, курим. Кто-то отходит отлить.
«Что до таможни, что после скучно», — говорит один из новеньких. У границы полоса отчуждения. Это странное пространство кажется одинаковым с обеих сторон. «Когда земля перестает меняться, она умирает», — вспоминаю чьи-то слова.
Перекличка, наконец трогаемся.
В окно иногда доносится запах гари. Пролетающие мимо картины больше всего напоминают кадры из фильма про войну. Слушаем разговоры бывалых, сами молчим, впитываем каждое слово. «Аллергии ни у кого нет?» — «Только на укроп!» «Один ездил на “бэхе”, так попала мина. А была — номерная, “пиновская”, отжатая». «А сколько их таких вообще было?» — интересуется доброволец Калмык. «Говорят, штук пятьсот. Одной меньше».
Ополченцы смеются, очень много, слишком много. Смехачи. «Меряются» Славянском. Именно там, вспоминает ополченец Дуб, уже убитым или тяжелораненым украинским военнослужащим делали контрольный выстрел в голову.
Навстречу — машины беженцев. Их немного, всего несколько штук — очевидно, все боятся скопления людей и автомобилей, чтобы не стать целью для ракет. Едут они небыстро, всегда готовые к внезапной остановке. Машины можно рассмотреть во всех деталях. Легковушки преимущественно российского производства. На ручках дверей белыми бантиками бинты. Задние сиденья сняты, там сейчас лежат вещи, самое необходимое, что успели взять с собой.
Ополченцы обсуждают «походы по адресам». В пригородах Донецка до сих пор скрываются «диверсанты», и как только появляется информация, группа из нескольких ополченцев идет на зачистку. Думаю, что здесь не обходится без доносительства со стороны излишне бдительных соседей. Справедливости ради сразу отмечу, что лично я ни об одном случае «походов по адресам», кроме как от этих «пограничных» ополченцев, потом не слышал. Между тем нас обгоняет грузовик, в котором сидят солдаты в масках. Ходят слухи, что это и есть та самая «невидимая» русская помощь.
Проезжаем пустую украинскую таможню. Она уничтожена. Следы огня видны повсюду. На брошенном блокпосту ополченцы жарят шашлыки. На памятнике-танке Т-34 надпись: «На Киев!»
Иногда ополченцы передергивают затворы автоматов, раздается сухой щелчок, предвестник выстрела. Но и без этого звука понятно, что кругом война. Остовы сгоревших танков при всем желании не перепутать с брошенным трактором. Они напоминают останки огромных доисторических животных. Ополченцы внимательно следят за проводами — если электропроводка и повреждена, то это незаметно. Их линии сопровождают нас непрерывной прямой на всем пути.
Комментируя виды за окном, ополченец зевает. Он шутит, что еще немного — и будет водить экскурсии. «Немного» — это после победы, разумеется.
В Макеевке нас встречает надпись: «Все, кто выполняет приказы киевской хунты, — фашисты».
Донецк
— Зато пробок нет, — шутит кто-то, когда мы въезжаем в полупустой город. Да, и скидки в большинстве магазинов до 70%.
Уже позже, когда «бусик» остановится и мы все выйдем на улицу, я обращу внимание на неестественную тишину — в Донецке нет городского шума. Пока же, в пригородах, я замечаю только множество частных брошенных домов. Они построены недавно. В некоторых выбиты окна.
Ларьки на остановках транспорта работают. Кажется, это новая торговая сеть города, пришедшая на смену супермаркетам и обычным магазинам. На нескольких блокпостах флаги — с ликом Христа. Названия некоторых улиц стихийно «переводятся» с украинского на русский: поверх старых указателей наклеены листы А4, на них от руки написаны новые названия, кое-где бумага цветная и в ламинате.
Сейчас Донецк неприступен. Холмы, окружающие город, все больше называют по-военному — высоты. Почти все пассажирские «газели» изъяты и приспособлены под военные нужды. Самый большой блокпост — на въезде. На бетонных блоках написано белой краской: «Спасибо за помощь!» Теперь это место — своего рода триумфальная арка Донецка. На другом блокпосту схожая надпись: «Только с вашей помощью мы побеждаем».
Совсем другой смысл обрело давнее название одной из центральных улиц Донецка — «проспект Освобождения Донбасса». Именно там нас принимают в ополченцы.
Я радуюсь, что Донецк не очень сильно пострадал от обстрелов. В телевизоре все выглядело куда хуже. Здесь говорят — это потому, что ВСУ часто используют осколочные снаряды. «Для поражения живой силы», а не с целью нанести повреждения зданиям. Действительно серьезно пострадали Снежное и Макеевка, через которые мы уже проезжали. Разрушения, причиненные прямым попаданием артиллерийского снаряда или ракеты, не спутать с воздействием стихийных бедствий: кажется, что огромный кулак нанес чудовищной силы удар, точно прицелившись в самое уязвимое место.
Подъезжаем к нашей будущей части. Выгрузились, строимся. Перекличка. Бывалые ополченцы объясняют нам, как правильно пить воду: теплую и маленькими глотками, чтобы утолить жажду.
Во внутреннем дворе нам устраивают смотр. Капают капли из кондиционера. Словно в унисон, начинают звучать отдаленные и редкие залпы артиллерии. Добровольцев разделяют на две группы — служивших и нет. В первой группе находится один, проходивший службу в прежней украинской армии. Выяснив его часть, командир удовлетворенно констатирует, что и этих разбили.
Предметом из другого мира выглядит стоящий недалеко «Бентли». Очевидно, командирский.
У нас переписывают гражданские специальности (военно-учетные, понятно, у немногих). Один из нас забыл добавить, что он — психолог, но писарь уже уходит. Психологи здесь, кажется, не нужны. Чуть позже выяснится, что в нашем отделении есть эфэсбэшник, представившийся в анкете «сексотом». Есть парень из Белоруссии.
Недостатка в живой силе Народное ополчение Донбасса не испытывает, и нас распределяют в резервную роту. После того как доведут списочный состав до ста человек, подумают, что с нами делать. «А пока, — шутит ополченец Горец, — можете в столовке мыть посуду».
Со мной в комнате четверо, все бывалые: оправляющийся от ранения ополченец Юра, двое совсем молодых парней из Донецка (оба сидели) и еще один, ждущий распределения.
Ходят слухи, что в комендантский час задержали четверых и предложили им выбор — на «Яму» (я еще не знаю, что это такое, но боюсь лишний раз интересоваться) или в Народное ополчение ДНР.
У ополченцев, недавно вернувшихся с передовой, отрешенный взгляд. Как будто они смотрят на что-то, чего нам увидеть не дано. Они еще там, на фронте. Передовая цепко держит, линиями окопов и точками блокпостов проникая в Донецк. А еще те, кто побывал под обстрелом, не могут расстаться с бинтом и жгутом, их носят в боковых карманах штанов, так, на всякий случай, чтобы всегда под рукой. Передовую называют «передком» или «передоном».....
Читать далее:⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Их уже отдают россиянам. Их не дадут журналистам , представителям ОБСЕ для общения. Странная война.Капітан Прайс @SPaWN_ua · 6 ч 6 часов назад
В районе #Гранитное, ночью, силами 2 батальона 72 бригады были взяты в плен 5 русских военнослужащих, 1 офицер. 1 не доехал,умер от ранения.
Капітан Прайс @SPaWN_ua · 5 ч. 5 часов назад
Цитата из слов русского военного, которого взяли ночью, ему 25 лет, мастер спорта по единоборствам. "Я пришел убивать поляков и фашистов!"
Привет Свердловской джамахерии и Краснопартизанскому халифату!Ебать-дремать, всё чудесатее и чудесатее.
Пропаганда Украины пыталась рассказывать, шахтеры Донбасса типа работают не покладая рук. Трудятся на благо Родины. Они не поддерживают сепарышей. Представители профсоюзов горняков не раз выступали . А это совсем не так. Все было брехня.О людях войны (из повести «Автобиография войны»).
Мне позвонили знакомые. «У нас ЧП, Таня умерла. Ну, помнишь её, маленькая такая на блокпосту».
Я вспомнила её по ярким новостным сюжетам и видео в You Tube, где она, сияя праведным антибандеровским гневом призывала обратиться к Хуйлу. «россия (страна-террорист) нас не бросит»,-кажется так звучали её слова. Но больше она мне запомнилась по Дьяковскому разъезду.
На этом блокпосте я оказалась во время одного из богослужений, который в мае этого года проводил священник местной епархии, благословляя ополчение на защиту Ровеньков.
Меня тогда потрясло многое. Сюрреализм из войны и веры. Тот, кто должен нести любовь, благословлял на убийство. Люди в камуфляже, с автоматами наперевес, с бутылкой пива в руке, слушали вполуха проповедь, периодически отхлёбывая пиво из горлышка и переговариваясь по рации.
Священник рассказывал об ужасах, нависших над православием и русским народом, о страшных фашистах, идущих на наши города из Львова, отрядах католиков-правосеков, плане госдепа по наполнению хранилищ органами православных людей.
Изредка и невпопад поддакивающие ему камуфляжные люди пили «Черниговское» ,«1715» и курили явно не российский «Винстон». Из русского на этом блокпосту были казаки, куча оружия и русский флаг. Из православия иконы и крест.
Рядом со всем этим, словно дополняя сюрр и переводя его в кич, наполняя абсурдом и безумием на коленях среди бетонных плит, автоматов и икон, обвитых искусственными цветами, стояла дрожащая, то ли от гнева, то ли от религиозного трепета женщина. Она смотрела на проповедника глазами полными слёз и преданности, часто крестясь и практически сливаясь с землёй в коленопреклонении.
В её глазах, фигуре, жестах было столько покорности, что мне стало стыдно и страшно. Стыдно, что я подсмотрела обнаженность молящегося человека, страшно, что от всего этого веяло нездоровым фанатизмом.
Маленькая, щупленькая, скромно одетая Таня. Она была на всех митингах «против бандер». С первого дня. В первых рядах. Она готовила и стирала, кормила, поила, бегала за сигаретами для «защитников», покупая их на свои деньги, вынесла из дому вещи, консервацию, запасы.
Она была одержима победой православия и действительно ждала Хуйла.
«россия (страна-террорист) нас не бросит», -так начинался её путь в никуда. «россия (страна-террорист) не имеет права нас бросить»,-как-то растеряно звучало в середине пути. «россия (страна-террорист) придет, надо верить и она придет», неестественно звенело пустотой в конце взрыхлённой траками танков дороги. Она верила. Но...
Бандеровцы в город так и не приехали, Хуйло не пришёл, россия (страна-террорист) о ней не знала, вернее, росиии было все равно, есть ли «Таня» на земле. Зато пришли грабежи, казаки и голод.
Она боялась выходить из дома, чтобы не попасть под соседское «ну и где твое обещанное счастье», а потом всё же вышла…через балкон...
Знал ли священник, использовавший доверие прихожанки в своей игре, о смятении её души, о разочаровании, о мыслях, с которыми она ставила стул к перилам балкона, я не знаю и не берусь судить. Здесь у каждого своя война. Свои жертвы, свои пленные, своя стратегия. Я уже давно понимаю, что война идёт не только на поле боя и ведется не только оружием...
Палыч. Червонопартизанск.
Его все называли Палыч. Даже молодежь. Это высшая степень уважения и признания в среде шахтеров. На участке он был «батя» или «палыч», а его слово закон. О таком авторитете в 35 лет среди горняков можно только мечтать. Пик молодости, карьеры. Спортзал, бассейн, бокс. Красавица жена модельной внешности, улыбчивая, сероглазая. Двое пацанов. Погодки. Фото в соцсетях: Ялта, Гурзуф, Новый свет, Египет, Турция, Тунис. Квартира, новенький «паджеро».За таких говорят, сделал себя сам. Из семьи горняков, так сказать, династия.
В начале мая после смены кто-то крикнул «в город приехали правосеки, будут насиловать наших баб и заминировали памятник Ленина».
Смена, не помывшись в бане, рванула в город. Кто на машинах, кто на шахтном автобусе, подгоняя шофёра и пропуская остановки. Дрожали руки от предчувствия крови, уши закладывало от нахлынувшего в мозг адреналина.
Когда увидели возле памятника людей, выпрыгивали из автобуса на ходу, предвкушая драку.
Оказалось возле монумента такие же, как они, шахтеры, только с других шахт. Им сказали, что правосеков спугнули, и они позорно бежали, а подошедшие люди долго рассказывали о зверствах в других городах, сокрушались, что вот, мол, и до вас горе дошло, предложили защищаться.
Так создали первую самооборону, которая на своих авто и за свои деньги охраняла город. Им привезли оружие, но они не спросили «кто и откуда», все были на взводе. Так Палыч стал командиром. Его снова все уважали.
Теперь он приходил домой с другой работы, вместо сумки с «тормозком», вешал на вешалку в прихожей автомат, чтобы подхватить на руки, встречающих его пацанов.
Сменилась тематика фоток в соцсетях. Он, жена, дети и автомат Калашникова.
Когда ему позвонил его сослуживец, Палыц также не спеша снял с крючка автомат, поцеловал жену и детей и поставив на стол недопитую бутылку пива, пошел по делам. Ему позвонил Витюха, который отработав смену и выпив с мужиками, ехал домой. Почти у самого подъезда нарвался на патруль «народного ГАИ». Объяснения «пацаны я свой, вот ксива, я воевал, мне пох, пил за победу» не устроила блюстителей порядка и ему предложили покинуть авто, которое по новым правилам, забиралось на военные нужды. Чтобы спасти машину и доказать «кто есть кто» Витюха и позвонил Палычу…
Тихий полдень, центр жилых кварталов, солнце, небо, дети, люди, выгуливающие собачек или спешащие по делам… резкие автоматные очереди...крик…визг тормозов…кровь…накрытые тела…Это тоже война.
Палыч не уступил машину своего пьяного сослуживца «сотрудникам народного ГАИ», он верил в то, что он тоже власть и авторитет, а ещё он должен был сохранить авторитет в глазах Витька…
Палыча похоронили, как героя, погибшего от рук нациков, защищая покой Новороссии. Пришедшие на похороны шептались, но поддерживали легенду. Все говорили пафосные речи, но никто не мог вспомнить его имени.
У могилы молчала жена. Она стояла как-то отдельно от всех, не плакала, через её огромные почерневшие глаза на мир смотрела такая же почерневшая душа. Тихая и молчаливая, как осенний день.
Витюха лежит в больнице. Его мать больше всего боится, что он выживет. «Как он будет жить, зная, что его расстреляли свои»,-говорит она...
…Могут ли люди быть марионетками?Да! А кукловодами?Да! Мы, люди, марионетки-кукловоды сами ведем себя за ниточки тщеславия в мир иллюзий. Мы впускаем в свои души страх, строим для себя новое пространство из своих убеждений или заблуждений. Блуждаем по нему, забывая о настоящем мире. Мы ведем бой с ветряными мельницами и придуманными великанами. Мы такие, какими видим себя сами, и таков наш мир. Мы сами принимаем решения, кого нам судить за них?!
Я думала, что страшнее звонящих в степи после боя телефонов, я вряд ли что могу услышать на этой войне. Я ошибалась. Война многогранна. Она гримасничает страхом, меняя лица, смысл и форму.
«Тётя Лена, это Инна, а вы бы не могли к нам прийти, у нас папа повесился»,-спокойный детский голос в телефонной трубке. Чистый, без ноты истерики, слез, осознания потери, словно расставляющий на полочки чашечки. Как он страшен этот голос, ночью, в телефонной трубке.
Скорую вызвали,-говорю я спокойно, чтобы не испугать.
Да,-отвечает голос.
Кто ещё дома,- я уже почти одета.
Мама, Катя. Они с папой, а я звоню. Я всё делаю правильно,-уточняет голос.
Да, родная, правильно,- захватывая, даже откусывая, почему-то ставший твердым воздух на бегу говорю я,- я уже иду…
Андрей шахтер, не сепар, не терр. Шахтер. Когда его бригада сбежала воевать, он сидел в шахте по 3 смены. Пил кофе литрами, чтобы не заснуть. Шахту топило, нужно было следить за моторами, спасать. На работу под снарядами, дома под ГРАДАМи.
Потом, когда набегавшись по гуманитарным лагерям или блокпостам, явились его товарищи, он оказался изгоем. Он не воевал. Его троллили, ведь он оказался трусом. У него не было дома автомата, он не ездил на отжатой машине. У него вообще не было машины, он еще на неё не заработал.
У него была жена и сын и две дочки, хозяйство, ремонт дома, больная мать и его больная нога, которая плохо сгибалась в колене. Чтобы работать на хорошо оплачиваемом участке, он давал врачам взятку, чтобы те, закрывали глаза на его артроз. Начальство боготворило воевавших. А его поставили на менее оплачиваемую работу, потом сказали, что из-за войны нужно идти в бесплатный отпуск. А дома были дети. Голодные дети…⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
А от и хуй, слушаем внимательно.
"Ощадбанк" продает валюту в зоне боевых действий!!!!!!!!!!
Отделение "Ощадбанка" №10004/018 (Донецк, ул. Федьковича, 23)
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Несмотря на запрет НБУ обслуживать население в тех городах и поселках, которые не контролируются украинскими властями, "Ощадбанк" продолжает, как ни в чем не бывало, продавать валюту представителям вооруженных формирований.
Отделение "Ощадбанка" №10004/0501 (Горловка Донецкой области, просп. Ленина,25)
«Ощадбанк» вопреки запрету НБУ продолжает работать на оккупированных боевиками территориях в зоне АТО. Обзвонив с десяток отделений в населенных пунктах, не подконтрольных украинской власти, и убедились – в них можно покупать и продавать валюту, а также получать переводы. И это, кстати, с учетом того, что в других городах валюту днем с огнем не сыщешь.
Напомним, ранее в СМИ прошла информация, что «Ощадбанк» и его руководитель Андрей Пышный сотрудничают с террористами. СМИ ссылаются на очевидцев из Донецка, которые говорят, что именно через «Ощадбанк» боевики переводят крупные суммы денег в Россию.
В пресс-службе «Ощадбанка» эту информацию опровергли и даже назвали такой, которая нацелена на подрыв банковской системы Украины.
Чуть позже «Ощадбанк» заявил, что на неподконтрольную украинским властям территорию Луганской и Донецкой областей наличные средства не завозится.
«Согласно постановлению НБУ № 466 банкам запрещено проведение финансовых операций на территориях Луганской и Донецкой областей, неподконтрольных украинским властям. Однако регулятором не установлен запрет на консультирование клиентов и предоставление информационных услуг», — сообщила пресс-служба.
Однако оказалось, что консультационными и информационными услугами деятельность «Ощадбанка» вовсе не ограничивается.
Мы позвонили в отделения банка в Донецке, Луганске, Макеевке, Енакиево. В большинстве отделений нас заверили, что доллары покупают без проблем, а вот с продажей есть трудности – доллары и евро сразу же раскупают. Но как только они появятся в кассе – их смогут продать. Спрос на доллары огромный, несмотря на военные действия. Текущий курс по состоянию на 12 ноября 2014 года – 1574,96 за 100 долларов.
«Как только валюта появится в кассе – я связываюсь с руководителем отделения, получаю разрешение и могу Вам ее продать. Согласно решению руководства больше, чем 100 долларов в одни руки продать не можем», – рассказала кассир отделения в Донецке по улице Куприянова.
«Только что сдали доллары в кассу – можете подходить», — отметил сотрудник донецкого отделения, которое находится на Ленинском проспекте в Донецке.
«У меня в кассе только 50 долларов есть», — сообщила сотрудница банка из Горловки. – Если успеете – продам вам. Спрос на доллары огромный».
Нашли мы 100 долларов и в отделении банка по улице Федьковича в Донецке. В общем, если поискать - то вполне реально найти.
Такая же ситуация и с евро – продают на руки не более 100 евро и только после того, как они появляются в кассе. Недостатка нет и в российских рублях.
А вот с международными переводами в отделениях банка в зоне АТО – беда. Их уже третий день просто не осуществляют, хотя до этого все работало исправно (напомним, именно три дня назад разразился скандал на тему сотрудничества «Ощадбанка» с террористами). Кассиры предлагают воспользоваться их услугами онлайн, чтобы перевести деньги.
«Международные переводы нам просто отключили, — сообщают кассиры. – Когда опять включат – мы не знаем».
Зато в неподконтрольную украинской власти зону АТО можно перевести деньги из Украины – с помощью перевода «Быстрая копейка». Срок ожидания денег – 15 минут.
«Даже если в кассе не будет необходимой суммы – получите завтра, я закажу», — заверила сотрудница банка по улице Арзамасской.
Обслужить нас предложили и в отделении на улице Семашко.
Выходит, «Ощадбанк», мягко говоря, лукавит, сообщая, что наличные средства в отделения банка на территории ДНР и ЛНР не завозятся?
Не говоря уж о том, что валютообменные операции и денежные переводы сложно назвать консультационными услугами.
А теперь записи разговоров.
Этого не будет, нужно искать другой вариант. Вот у нас разве вся страна встала против оккупантов? Да нифига подобного. Пример: пока одни лишаются конечностей под "градами", другие лишаются ног гоняя на "Мазератти"Пусть поднимают восстание,скидывают,изгоняют "Русский мир",кровью искупят свою вину
Свердловск и Краснопартизанск НЕ подчиняются так называемым "ЛНР" и "Новороссии". Такое заявление сегодня на собрании жителей Краснопартизанска (Свердловский район Луганской области) сделал "комендант" города Денис Понизовний.
Вчера в Краснопартизанске жители города пришли на народные собрания обсудить ситуацию в городе. Там Д.Понизовний заявил о разногласиях с руководством "ЛНР" относительно выплаты зарплат и социальных выплат.
"У нас разногласия с руководством" ЛНР ". Мы не подчиняемся ни им, ни Новороссии", - отметил он со слов очевидцев.
К слову, об игнорировании приказов лидера "ЛНР" заявляли уже "казаки" в Красном Луче, которые подчиняются гражданину росиии, "командующему" "казачьей национальной гвардии" Всевеликого войска Донского Николаю Козицын.
Кроме того лидер стахановских "казаков", который также подчиняется Николаю Козицын, обвинял лидера "ЛНР" Игоря Плотницкого в махинациях с российской гуманитарной помощью.
⚠ Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент та не бачать рекламу.
Привет Свердловской джамахерии и Краснопартизанскому халифату!Ебать-дремать, всё чудесатее и чудесатее.
А от и хуй, слушаем внимательно.
"Кудкудах, дай денег ". Больше ничего нельзя разобрать
Воинство сепарышное, само себя начинает пожирать. То по пьяни, то по дурости, то увидели ПравоСеков, мочат друг дружку. Со дня на день вспомнят, что кроме цели мочить ПравоСеков, им самим и их семьям надо что-то есть,пить,одевать,в тепле быть, образование детям получать.Этого не будет, нужно искать другой вариант. Вот у нас разве вся страна встала против оккупантов? Да нифига подобного. Пример: пока одни лишаются конечностей под "градами", другие лишаются ног гоняя на "Мазератти"
Точно так же и там, даже среди неватников или прозревших будет очень небольшой процент желающих как-либо участвовать в конфликте.
Прийдётся всё же наверное терпеть эту вату после победы. Тех кто уехал в рашу ес-сно желательно лишить гражданства.
Почитай о деятельности Ощадбанка.Там чётко слышно о происхождении бабла. Какие, нах, пенсии и прочие соц. плюхи?
Этого не будет, нужно искать другой вариант. Вот у нас разве вся страна встала против оккупантов? Да нифига подобного. Пример: пока одни лишаются конечностей под "градами", другие лишаются ног гоняя на "Мазератти"
Точно так же и там, даже среди неватников или прозревших будет очень небольшой процент желающих как-либо участвовать в конфликте.
Прийдётся всё же наверное терпеть эту вату после победы. Тех кто уехал в рашу ес-сно желательно лишить гражданства.
как ты заебал-хоть один элемент финансовой системы там должен был работать до заявы Порошенко об отзыве особого статуса Донбаса?А вот и Ощадбанк оказался замешан в работе с сепарышами.
с другойСамолеты РФ больше ста раз нарушили воздушное пространство НАТО, - генсек
хер их поймешь...Первый вертолетоносец типа мистраль «Владивосток», который согласно заключенному ранее соглашению Франция должна была сегодня передать росиии, в международной системе идентификации судов получил российский идентификационный номер.
Об этом свидетельствуют данные систем идентификации судов MMSI по международной системе позиционирования кораблей в пространстве MarineTraffic, сообщает Укринформ.
Согласно данным системы, вертолетоносцу «Владивосток» присвоен уникальный идентификационный номер MMSI 273549920 под флагом Российской Федерации. Ранее этот корабль носил идентификационный номер MMSI 227022600 и был зарегистрирован под флагом Франции. Согласно квалификационной таблице системы MMSI, первые три цифры каждого номера означают страну-владельца судна: 227 - Франция, 273 - россия (страна-террорист).
Со вчерашнего дня с 9:24 по Киеву сигналы судна по регистрационному номеру MMSI 227022600 (Франция) не обновляются. Вместе с тем, новый сигнал MMSI 273549920 (Российская Федерация), активирован и он принадлежит вертолетоносцу «Владивосток». В данное время сигнал дает понять, что «Мистраль» расположен в бухте судостроительного предприятия STX в Сен-Назере (запад Франции).
Голодный бунт в Енакиево. 17.11.14.
Вообще-то "мочить правосеков" - это у них там заработок, и не плохой. Да и пограбить/помародёрить можно. Так что не аргумент. Может и наоборот по безнадёге пойдут воевать за деньги, а их РФ подкинет (именно на наёмников подкинет, не на пенсии!).Со дня на день вспомнят, что кроме цели мочить ПравоСеков, им самим и их семьям надо что-то есть,пить,одевать,в тепле быть, образование детям получать.
А если сожрут, то контрактники из РФ займут их место, а там уже будет чёткое подчинение командованию.Пауки в банке сожрут друг друга.
Уже живут. Голодные смерти пошли. А вот сами ли они организовали? Надеюсь ты всё же понимаешь, что сами они не решали и не решают ничего?Население не занятое трудом, созиданием,без поддержки из РФ и тем более Украины, будет жить в Аду,который они сами себе организовали.
Между "кидались на всех кто представлял Украину" и организованными формированиями с танками, Смерчами, Буками и т.п. - огромная пропасть. Если нам не прислали бы вторых, с первыми уж как-то разобрались бы...Они шахтами,цехами бросили работу и кидались на всех кто представлял Украину. Они в каждом прохожем искали ПравоСека, и желали его убить,разорвать.