Статус:
Offline
Реєстрація: 26.09.2007
Повідом.: 290
Реєстрація: 26.09.2007
Повідом.: 290
«Святая Церковь»
Откуда в Церкви грешники?
Всем известно выражение «Святая Церковь». Откуда же там берутся грешники? Интересно, что упреки в недостатке святости Церкви и ее отдельных членов нередко можно услышать со стороны людей невоцерковленных, но ищущих, присматривающих подходящую для себя хорошую Церковь.
Действительно, могут ли в Святой Церкви быть недостатки?
ВЕДУЩИЙ РУБРИКИ:
Иван СЕМЕНОВ, обозреватель ВГТРК, исполнительный продюсер телеканала «Вести»
Сборище грешников
-- Я ему: «Хочу с Богом соединиться!» А этот обрядовер: «Вы акафист не вычитали».
-- У нас рядом с дачей церковь, там поп -- горький пьяница! И служит так гугниво на вашем древнеславянском!
-- Вместо Поместного собора в вашей Церкви собирается какой-то архиерейский!!!
-- По Типикону, тут надо петь десять стихир, а у вас поют четыре!
-- А моей подруге батюшка сказал, что на дом придет ребенка крестить только за три тысячи. А она одинокая мать!
Со всех сторон наша Церковь нехороша. Постящиеся и непостящиеся, воздержницы и ленивые -- все имеют к ней серьезные и часто весьма обоснованные претензии.
И как, спрашивается, в этих условиях заниматься каким-то миссионерством? Искушение одно! Ты человеку объясняешь: про благодать, про преемство, про Вселенские соборы. Человек слушает, конечно, но потом говорит: «Это все хорошо! Но вот у католиков священство неженатое. Настоящие святые отцы. А у вас? По семеро детей у иереев! Где уж им о духовном думать? Прокормить бы… Я хочу креститься в Святой Церкви! А у вас… Ну, не знаю, но какая-то уж точно не святая. Убогая какая-то…»
Все это наполняет мою лично душу невыразимым блаженством! Как же мне повезло! Что бы я стал делать в Церкви Святых? Умер бы со страху, наверное… А так -- хорошо! Ты грешишь -- и батюшки грешат! Ты в праздник на грудь принимаешь quantum satis -- а в церкви по полпсалма вместо целой кафизмы читают. В такой церкви и каяться как-то не так страшно: батюшка -- сам не святой, должен же войти в положение!
Собственно, Церковь свою убогость вполне даже сознает. Чего бы в ней иначе на 1-й неделе Великого поста пели: «Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом…»? Или, может, это так -- от скромности, от смирения? Нет, думаю, все-таки не от «смирения». Потому как правда ведь согрешихом -- чего уж юлить-то! Канон в субботу, понимаешь, был на восемь тропарей, а его на три прочитали…
В общем, сборище грешников в качестве Церкви -- прекрасная компания! Присоединяйтесь!
Одна беда: по-прежнему непонятно, что отвечать человеку, у которого грехов мало и Церковь он себе хочет найти хорошую. Не нарочно же его грешить заставлять, право слово! Наверное, подождать ему надо. Может, и сами появятся грехи-то. Бывает ведь такое…
Но вот зачем ему в нашу убогую компанию -- ответ есть! Во-первых, мы тебя тут пожалеем, а может быть, даже полюбим. Кому ты такой еще нужен?
И потом -- у нас есть парадоксальная история: у нас в Церкви действительно есть святые! Откуда они заводятся в сборище грешников -- совершенно непонятно. Но такой вот невероятный факт. Чудо просто!
Ведь даже представители собраний гораздо более достойных, чем наша Церковь, обычно не спорят со святостью, к примеру, Серафима Саровского… Или Великой Княгини Елизаветы Федоровны, которая, недобитая, в смертной яме апостольником раненых перевязывала… Или вот святой лауреат Сталинской премии Лука Войно-Ясенецкий. Будете спорить? Вот то-то же.
ЭКСПЕРТ:
Протоиерей Алексий ПОТОКИН, помощник настоятеля храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне
«Чтобы научиться принимать Божию милость, нужно время»
-- Люди ожидают идеала в Церкви по двум причинам. Во-первых, людям свойственно (и это хорошо) искать святость. Не просто доброго человека, а именно совершенство, про которое говорит Христос. Поэтому от всего Божьего люди ждут совершенства, которое заложено в каждом из нас как образ и подобие Бога. Мы сравниваем заложенный в нас образ Божий с тем, что происходит в нашей душе, видим несовпадение, осознаем свою неполноту. И, чтобы исцелиться, приходим в Церковь.
А вторая причина поиска идеала в Церкви -- плод нашего лицемерия и лукавства. Человек забыл, что сам давно предал свое совершенство, стал горд, эгоистичен. Убийцей стал! Мы понимаем убийство только как лишение жизни другого человека или себя (самоубийство -- тоже убийство). Но с позиции Божьего совершенства убийство -- гораздо более широкое понятие. Ты не помог человеку, умыл руки -- убийство. Невнимание, равнодушие, обиды, раздражение… Человек искони убийца, и отец наш диавол. Мы привыкли все время убивать себя и других, не умеем жить иначе, так возлюбили эту подлую и хитрую жизнь. Поэтому и в себе, и в других не видим проявлений Бога, а значит, нам все можно, и мы можем жить, как жили раньше. То есть уходим от главной Истины, Которая свидетельствовала: «…Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Пойдите, научитесь, что значит: “милости хочу, а не жертвы”? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 12-13).
Но никому не хочется быть грешником. И мы не только сами не идем к покаянию, но и придумываем разные поводы для недовольства, когда к нему идут другие. Храм часто называют врачебницей. Представьте, я приду в больницу, увижу там здоровых людей и скажу: «Прекрасная больница!» Меня назовут сумасшедшим. Некоторые хронические болезни вылечить невозможно, но можно смягчить. Снять боль, утешить человека, продлить ему жизнь на день-час-минуту -- много это или мало? Очень много. Почему же мы возмущаемся, когда видим в храме людей, всю жизнь убивавших, лгавших и притворявшихся при этом добрыми? Посмотрите на наши духовные болезни открытыми глазами! Для меня как раз удивительно, что к убийцам и подлецам пришел Бог, не отверг их, а даровал спасение. Бог любит нас грешными и грешников зовет к святости. Вот подлинное чудо! Но мы ничего не умеем и пользуемся Божией милостью как возможностью повторять старые грехи. Чтобы научиться принимать эту милость, нужно время. Если у нас перелом, мы не требуем от врача, чтобы он мгновенно срастил нам кость. Тем более не можем мы требовать от Бога мгновенного исцеления нашей души. Церковные таинства -- необходимые средства исцеления, но они не действуют магически, нам надо активизировать свою волю, остатки добродетелей. А мы часто хотим, чтобы Бог не просто помогал нам, но жил за нас. То я жил без Бога, рассчитывая только на себя, теперь хочу, чтобы Бог сделал меня счастливым без моего участия. Если человек не поймет, что должен сам потрудиться, он уйдет из Церкви. Надо в себе найти остатки святости. Если я чувствую, что чужд Богу, то я в других тоже не увижу святости. Если я пришел к Господу исцелиться, мне никто не помешает, никакие больные рядом со мной. Если же я пришел утвердиться в своей праведности, меня все смутит.
И священник помогает не потому, что он хороший, а потому, что ему в таинстве рукоположения дана благодать совершать остальные церковные таинства, в которых Святым Духом исцеляется человеческая душа. За свои грехи священник, как и любой христианин, ответит перед Богом, но совершаемые им таинства действительны. И если рядом есть хотя бы один священник, это для нас великое благо независимо от его личных качеств -- мы можем причаститься Тела и Крови Христовых, Христос отпустит нам грехи, в которых мы не умеем исповедоваться до конца. Церковь всегда была, есть и будет свята. Христа осуждали за то, что Он ел и пил с грешниками, и это «дало право» лукавому народу сначала не слушать Христа, а потом и распять Его (не грешники распинали Спасителя, а молитвенники, постники, хранители предания). Изменилась форма, но суть претензии к Церкви та же: Господи, Ты что, не знаешь, с кем ешь и пьешь? А то, что в человеке уже совершилась перемена, не видят. Порой кажется, что человек, придя в Церковь, стал еще хуже, чем был. Это поверхностное впечатление. Он не хочет жить по-старому, а по-новому не умеет, вот все и валится из рук. А на самом деле душа уже облагорожена. Но увидеть это можно только верой, любовью.
Если я увидел свои грехи, у меня два пути: либо в петлю, как Иуда, либо почувствовать милость, пережить, что Бог меня прощает. Я Ему не сделал ничего хорошего, только зло, а Он готов меня поднять, поддержать! Если я увидел свои грехи и живу, значит, я познал Бога, Который меня помиловал. Чего и другим желаю. И если я помилованный, то меня не смущает, что в храме грешники. Разве не хочу я им милости?
Церковь -- это люди. Пусть каждый заглянет глубже в себя -- что есть в нем, то есть и в Церкви. Вопрос только в том, хочет ли человек это изжить в себе? Для меня как для священника преображение человека -- факт, совершающийся повседневно. Только это процесс сокровенный. И тот, кто смотрит поверхностно, не видит, что происходит внутри у другого, не верит в его искренность, подлинность. Вот это неверие есть мерзость.
Расколы и ереси начинаются в человеке. Первым раскольником и еретиком был, на мой взгляд, Адам. Любая гордая мысль -- уже раскол. А сколько расколов внутри каждого из нас! Рассеянность, смущение, раздвоение, конфликт души и тела, ума и чрева... И только во Христе мы можем вновь стать целостными, едиными. Если я хочу этого единства, оно мне будет дано. И меня на благо вдохновляет не человек, который умножает грех, но человек, который нашел иную радость, чем грех, и пытается освободиться от его рабства.
Откуда в Церкви грешники?
Всем известно выражение «Святая Церковь». Откуда же там берутся грешники? Интересно, что упреки в недостатке святости Церкви и ее отдельных членов нередко можно услышать со стороны людей невоцерковленных, но ищущих, присматривающих подходящую для себя хорошую Церковь.
Действительно, могут ли в Святой Церкви быть недостатки?
ВЕДУЩИЙ РУБРИКИ:
Иван СЕМЕНОВ, обозреватель ВГТРК, исполнительный продюсер телеканала «Вести»
Сборище грешников
-- Я ему: «Хочу с Богом соединиться!» А этот обрядовер: «Вы акафист не вычитали».
-- У нас рядом с дачей церковь, там поп -- горький пьяница! И служит так гугниво на вашем древнеславянском!
-- Вместо Поместного собора в вашей Церкви собирается какой-то архиерейский!!!
-- По Типикону, тут надо петь десять стихир, а у вас поют четыре!
-- А моей подруге батюшка сказал, что на дом придет ребенка крестить только за три тысячи. А она одинокая мать!
Со всех сторон наша Церковь нехороша. Постящиеся и непостящиеся, воздержницы и ленивые -- все имеют к ней серьезные и часто весьма обоснованные претензии.
И как, спрашивается, в этих условиях заниматься каким-то миссионерством? Искушение одно! Ты человеку объясняешь: про благодать, про преемство, про Вселенские соборы. Человек слушает, конечно, но потом говорит: «Это все хорошо! Но вот у католиков священство неженатое. Настоящие святые отцы. А у вас? По семеро детей у иереев! Где уж им о духовном думать? Прокормить бы… Я хочу креститься в Святой Церкви! А у вас… Ну, не знаю, но какая-то уж точно не святая. Убогая какая-то…»
Все это наполняет мою лично душу невыразимым блаженством! Как же мне повезло! Что бы я стал делать в Церкви Святых? Умер бы со страху, наверное… А так -- хорошо! Ты грешишь -- и батюшки грешат! Ты в праздник на грудь принимаешь quantum satis -- а в церкви по полпсалма вместо целой кафизмы читают. В такой церкви и каяться как-то не так страшно: батюшка -- сам не святой, должен же войти в положение!
Собственно, Церковь свою убогость вполне даже сознает. Чего бы в ней иначе на 1-й неделе Великого поста пели: «Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом…»? Или, может, это так -- от скромности, от смирения? Нет, думаю, все-таки не от «смирения». Потому как правда ведь согрешихом -- чего уж юлить-то! Канон в субботу, понимаешь, был на восемь тропарей, а его на три прочитали…
В общем, сборище грешников в качестве Церкви -- прекрасная компания! Присоединяйтесь!
Одна беда: по-прежнему непонятно, что отвечать человеку, у которого грехов мало и Церковь он себе хочет найти хорошую. Не нарочно же его грешить заставлять, право слово! Наверное, подождать ему надо. Может, и сами появятся грехи-то. Бывает ведь такое…
Но вот зачем ему в нашу убогую компанию -- ответ есть! Во-первых, мы тебя тут пожалеем, а может быть, даже полюбим. Кому ты такой еще нужен?
И потом -- у нас есть парадоксальная история: у нас в Церкви действительно есть святые! Откуда они заводятся в сборище грешников -- совершенно непонятно. Но такой вот невероятный факт. Чудо просто!
Ведь даже представители собраний гораздо более достойных, чем наша Церковь, обычно не спорят со святостью, к примеру, Серафима Саровского… Или Великой Княгини Елизаветы Федоровны, которая, недобитая, в смертной яме апостольником раненых перевязывала… Или вот святой лауреат Сталинской премии Лука Войно-Ясенецкий. Будете спорить? Вот то-то же.
ЭКСПЕРТ:
Протоиерей Алексий ПОТОКИН, помощник настоятеля храма иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне
«Чтобы научиться принимать Божию милость, нужно время»
-- Люди ожидают идеала в Церкви по двум причинам. Во-первых, людям свойственно (и это хорошо) искать святость. Не просто доброго человека, а именно совершенство, про которое говорит Христос. Поэтому от всего Божьего люди ждут совершенства, которое заложено в каждом из нас как образ и подобие Бога. Мы сравниваем заложенный в нас образ Божий с тем, что происходит в нашей душе, видим несовпадение, осознаем свою неполноту. И, чтобы исцелиться, приходим в Церковь.
А вторая причина поиска идеала в Церкви -- плод нашего лицемерия и лукавства. Человек забыл, что сам давно предал свое совершенство, стал горд, эгоистичен. Убийцей стал! Мы понимаем убийство только как лишение жизни другого человека или себя (самоубийство -- тоже убийство). Но с позиции Божьего совершенства убийство -- гораздо более широкое понятие. Ты не помог человеку, умыл руки -- убийство. Невнимание, равнодушие, обиды, раздражение… Человек искони убийца, и отец наш диавол. Мы привыкли все время убивать себя и других, не умеем жить иначе, так возлюбили эту подлую и хитрую жизнь. Поэтому и в себе, и в других не видим проявлений Бога, а значит, нам все можно, и мы можем жить, как жили раньше. То есть уходим от главной Истины, Которая свидетельствовала: «…Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Пойдите, научитесь, что значит: “милости хочу, а не жертвы”? ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 12-13).
Но никому не хочется быть грешником. И мы не только сами не идем к покаянию, но и придумываем разные поводы для недовольства, когда к нему идут другие. Храм часто называют врачебницей. Представьте, я приду в больницу, увижу там здоровых людей и скажу: «Прекрасная больница!» Меня назовут сумасшедшим. Некоторые хронические болезни вылечить невозможно, но можно смягчить. Снять боль, утешить человека, продлить ему жизнь на день-час-минуту -- много это или мало? Очень много. Почему же мы возмущаемся, когда видим в храме людей, всю жизнь убивавших, лгавших и притворявшихся при этом добрыми? Посмотрите на наши духовные болезни открытыми глазами! Для меня как раз удивительно, что к убийцам и подлецам пришел Бог, не отверг их, а даровал спасение. Бог любит нас грешными и грешников зовет к святости. Вот подлинное чудо! Но мы ничего не умеем и пользуемся Божией милостью как возможностью повторять старые грехи. Чтобы научиться принимать эту милость, нужно время. Если у нас перелом, мы не требуем от врача, чтобы он мгновенно срастил нам кость. Тем более не можем мы требовать от Бога мгновенного исцеления нашей души. Церковные таинства -- необходимые средства исцеления, но они не действуют магически, нам надо активизировать свою волю, остатки добродетелей. А мы часто хотим, чтобы Бог не просто помогал нам, но жил за нас. То я жил без Бога, рассчитывая только на себя, теперь хочу, чтобы Бог сделал меня счастливым без моего участия. Если человек не поймет, что должен сам потрудиться, он уйдет из Церкви. Надо в себе найти остатки святости. Если я чувствую, что чужд Богу, то я в других тоже не увижу святости. Если я пришел к Господу исцелиться, мне никто не помешает, никакие больные рядом со мной. Если же я пришел утвердиться в своей праведности, меня все смутит.
И священник помогает не потому, что он хороший, а потому, что ему в таинстве рукоположения дана благодать совершать остальные церковные таинства, в которых Святым Духом исцеляется человеческая душа. За свои грехи священник, как и любой христианин, ответит перед Богом, но совершаемые им таинства действительны. И если рядом есть хотя бы один священник, это для нас великое благо независимо от его личных качеств -- мы можем причаститься Тела и Крови Христовых, Христос отпустит нам грехи, в которых мы не умеем исповедоваться до конца. Церковь всегда была, есть и будет свята. Христа осуждали за то, что Он ел и пил с грешниками, и это «дало право» лукавому народу сначала не слушать Христа, а потом и распять Его (не грешники распинали Спасителя, а молитвенники, постники, хранители предания). Изменилась форма, но суть претензии к Церкви та же: Господи, Ты что, не знаешь, с кем ешь и пьешь? А то, что в человеке уже совершилась перемена, не видят. Порой кажется, что человек, придя в Церковь, стал еще хуже, чем был. Это поверхностное впечатление. Он не хочет жить по-старому, а по-новому не умеет, вот все и валится из рук. А на самом деле душа уже облагорожена. Но увидеть это можно только верой, любовью.
Если я увидел свои грехи, у меня два пути: либо в петлю, как Иуда, либо почувствовать милость, пережить, что Бог меня прощает. Я Ему не сделал ничего хорошего, только зло, а Он готов меня поднять, поддержать! Если я увидел свои грехи и живу, значит, я познал Бога, Который меня помиловал. Чего и другим желаю. И если я помилованный, то меня не смущает, что в храме грешники. Разве не хочу я им милости?
Церковь -- это люди. Пусть каждый заглянет глубже в себя -- что есть в нем, то есть и в Церкви. Вопрос только в том, хочет ли человек это изжить в себе? Для меня как для священника преображение человека -- факт, совершающийся повседневно. Только это процесс сокровенный. И тот, кто смотрит поверхностно, не видит, что происходит внутри у другого, не верит в его искренность, подлинность. Вот это неверие есть мерзость.
Расколы и ереси начинаются в человеке. Первым раскольником и еретиком был, на мой взгляд, Адам. Любая гордая мысль -- уже раскол. А сколько расколов внутри каждого из нас! Рассеянность, смущение, раздвоение, конфликт души и тела, ума и чрева... И только во Христе мы можем вновь стать целостными, едиными. Если я хочу этого единства, оно мне будет дано. И меня на благо вдохновляет не человек, который умножает грех, но человек, который нашел иную радость, чем грех, и пытается освободиться от его рабства.
