Странное дело происходит с самим определением фашизма.
С одной стороны, мы имеем массу доступного материала, опыт произошедшей более полувека назад трагедии. С другой – нам очень уж настойчиво твердят, что определить, что такое фашизм невозможно, это, мол, «чума» какая-то. Одни пытаются связать его с национализмом, антисемитизмом, другие – с уникальными условиями, сложившимися в Германии, либо Италии 20-х – 30-х годов прошлого века, а кто-то и с дьявольски гениальными способностями Адольфа Гитлера. С такими подходами, любая группа людей вполне может тыкать пальцем в других, и обвинять их в фашизме, не забывая при этом утверждать, что уж им-то фашизм никак не свойственен...
Есть правило: если запутались в определении какого-либо явления, то остается опереться на язык, слово – оно подскажет.
Слово «фашизм» происходит от итальянского fascismo, fascio – пучок, связка, объединение. Пучки прутьев – фасции, фасцы (лат. fasces) были символом системы власти в древнем Риме. Оттуда во многом и была почерпнута идеология германского фашизма, и даже название: первой империей провозглашалась средневековая «Священная Римская империя германской нации», второй — Германская империя 1871-1918 гг. Третьей должна была стать обновленная, воспрянувшая после поражения в Первой мировой войне и революции новая национальная Германия, которой, якобы, предстояло просуществовать тысячу лет.
Символ римской власти - пучок прутьев, фасция и старый герб Священной Римской империи германской нации
Как бы мы ни рылись в идеологии фашизма – ничего опорного, ничего системного мы там не найдем, кроме того, что вся идеология сводится к формуле «мы правы, потому что мы вместе» (остальное все, что выдают фашисты – не больше, чем демагогия). Ничего, кроме «пучка» и нет...
Остается только одно – искать стержень фашизма не в идеологии, а в физиологии. И более всего он соответствует эффекту индукции, взаимозаражения, тому самому, который мы наблюдаем, когда люди собираются в толпу. И как только в толпе происходит какой-то резонанс, люди в ней резко меняют своё поведение, начинают себя вести необъяснимо агрессивно (н/п фильм «Власть толпы»).
Беснование толпы
Разница лишь в том, что в толпе такой процесс происходит зримо и быстро, а фашистское заражение в обществе развивается пусть медленнее, но «надежнее» и куда разрушительнее. Развитие коммуникаций превратило фашистское заражение в глобальную катастрофу, как это случилось с Германией.
Кстати, формы индуктивного заражения могут быть совершенно неожиданными. Например, в 1962 году в Танзании возникла эпидемия смеха, охватившая 30000 людей.
Продолжительность приступов достигала нескольких месяцев непрерывного смеха. Симптомы, проявлявшиеся у заражённых смехом: боли, обмороки, проблемы с дыханием, сыпь, приступы плача, непроизвольные выкрики...
Эффект индукции свойственен не только людям, он наблюдается и у животных. Взять, хотя бы, саранчу. Безобидный спокойный «кузнечик», который в обычном состоянии не может пролететь и ста метров без попутного ветра, в период засухи (катастрофы) преображается – стремится объединиться с другими, превращается в тварь, всё сжирающую на своём пути, способную перелетать на сотни километров. Работа организма перестраивается, происходит метаморфоза: полная мобилизация, идеальная подчиненность стаду, любое самопожертвование, максимальная агрессивность. Все особи сбиваются вместе под действием т. н. «пондеромоторного» притяжения, вызванного резонансом.