Статус:
Offline
Реєстрація: 11.01.2007
Повідом.: 35015
Реєстрація: 11.01.2007
Повідом.: 35015
Харьков, 1913-й. Дворец архитектора Бекетова
14.01.2014 23:30
Финальная часть повествования о тех следах, которые оставил в архитектуре Харькова 1913-й год. В предыдущих публикациях я рассказал о первой работе архитектора Ржепишевского, созданной им совместно с Васильевым, и о несуществующем ныне здании лютеранской кирхи. Нынешняя статья — о дворце.
В 1913 году в харьковской прессе появились заметки о готовящемся в Харькове открытии нового грандиозного (любили сто лет назад это слово) здания и не просто здания, а дворца.
Принадлежал он не частному лицу — какому-нибудь аристократу, потомку старинного рода или, наоборот, нуворишу, вышедшему в люди благодаря собственной предприимчивости либо деловой хватке отца-деда. Хозяином дворца была целая организация — Харьковское медицинское общество. Его считали лучшим в Российской империи и одним из лучших в Европе.
Харьковское медицинское общество возникло в 1861 году по инициативе профессора Вильгельма Грубе. Первоначально это было чисто профессиональное объединение врачей, где медики могли изучать опыт друг друга и обмениваться достижениями. Но очень быстро деятельность общества вышла за узкие рамки чисто профессиональных интересов, медики «пошли в народ»: оказывали помощь прежде всего малоимущим жителям Харькова и губернии, создавали лечебные и научные медицинские учреждения.
К 1911 году — времени начала строительства нового здания — Харьковское медицинское общество за собственные деньги и на пожертвования создало лечебницу и больницу, бесплатную аптеку для бедных, химико-микроскопический кабинет (на самом деле это был не буквально кабинет, а полноценная лаборатория); бактериологический и Пастеровский институты, занимавшиеся разработкой прививок против инфекционных болезней (чумы, холеры, бешенства) и лечением этих болезней; бактериологическую станцию, которая занимала первое место в мире по выработке сыворотки. Кроме того, за два года до этого возникло Общество скорой медицинской помощи, а за год — появился Женский медицинский институт.
Большинство учреждений медицинского общества — больница с лечебницей, Пастеровский и бактериологический институты, химико-микроскопический кабинет, аптека, а ещё библиотека с хранилищем в 50 тысяч томов — помещались на одном месте, в одно- и двухэтажных флигелях с разными пристройками и надстройками, на Пушкинской улице. Необходимо было новое, большое и просторное здание.
В 1910 году медицинское общество создаёт строительную комиссию. Её председателем становится известнейший врач Владимир Бобин, а в качестве консультанта приглашён самый, пожалуй, маститый харьковский архитектор — Алексей Бекетов. На его счету за двадцать лет работы был не один десяток и жилых, и общественных зданий, многие из которых по-прежнему украшают Харьков.
Сперва члены комиссии полагали устроить конкурс на создание проекта нового здания медицинского общества. Как написал потом в статье для архитектурного журнала «Зодчий» Бекетов:
«Однако с первых же шагов деятельности комиссии выяснилось, что никакой конкурс не может дать желаемых результатов, так как слишком разноречивы и разнообразны требования специалистов-врачей каждой отрасли. На общем собрании было постановлено решить эту задачу не по конкурсу, а путём составления целого ряда эскизных проектов одним архитектором совместно с представителями каждой отдельной специальности, чтобы таким путём подойти постепенно к наиболее рациональному способу решения задачи».
Другими словами, чтобы не объяснять каждый раз новому архитектору, что же необходимо харьковским врачам, и избежать лишних расходов на гонорары, медики решили пригласить для строительства одного архитектора. Поскольку Бекетов был уже в курсе дела, он и стал разработчиком проекта.
Бекетов исполнил 8 эскизов, прежде чем члены строительной комиссии медицинского общества утвердили проект. В самом начале работы выяснилось, что самая первая комиссия, разрабатывавшая задание по постройке дома медицинского общества на год раньше основной, в 1909-м, ошиблась в вычислениях и неправильно посчитала общую кубатуру здания. Члены первой комиссии не только изначально исходили из неверных данных, но и почему-то «забыли» о некоторых помещениях, например, служебных квартирах и всех подвальных помещениях.
Поэтому по первоначальным расчётам общий объём здания составил 2362 кубических сажени (почти 23 тысячи кубометров), а при пересчёте — 4521 кубическую сажень (около 44 тысяч кубометров). Медицинское общество не могло финансово потянуть строительство такого огромного здания, пришлось отказываться от некоторых не особо нужных помещений. В итоге объём здания составил около 3000 кубических саженей, или чуть больше 29 тысяч кубометров.
Строительство началось в 1911 году, а уже в 1913 дом был готов к открытию. Масштаб нового здания медицинского общества впечатлял, поэтому его стали называть «Дворец медицины».*
Заканчивая предыдущую статью анонсом этой, я написал, что расскажу о реверансе Бекетова эпохе Возрождения. Это так и не совсем так.
Алексей Николаевич был действительно свободным художником. Не только в смысле профессии архитектора, которые наряду с литераторами, художниками, врачами, юристами и некоторыми другими именовались «лицами свободных профессий». Он был свободен как мыслитель, творческий человек. Он был свободен от штампов и стереотипов и совершенно не боялся экспериментировать.
Бекетов считается эдаким певцом эклектики и историзма. У него и в самом деле практически нет «чистых» зданий, то есть построенных в каком-либо едином, строго выдержанном стиле. Бекетов брал за основу определённое историческое направление и, как на стержень, нанизывал на него что-то ещё, обрабатывал и дополнял своими идеями.
В автобиографии Алексей Бекетов написал замечательные строки:
«Я заставлял своих заказчиков строить свои особняки в самых разнообразных стилях, начиная от мавританского, классики, барокко, итальянского ренессанса и кончая рококо и Венским Сецессионом… Однако, ... при проектировании общественных и правительственных зданий, я всегда придерживался и теперь придерживаюсь того, чтобы наружный облик здания и его плановое решение всегда соответствовали назначению каждого данного сооружения».
Новое здание должно было стать настоящим Дворцом медицины, символом её торжества. Поэтому архитектор Бекетов и выбрал достаточно строгие и одновременно мощные, величественные, но без лишнего пафоса формы неоклассики – обращения к не так давно (по отношению к тому времени) ушедшему прошлому, второй половине XVIII-первой половине XIX веков. В Харькове до сих пор сохранились здания этого периода, построенные в «чистой» классике, например, усадьба дворянина Дмитрия Сердюкова на Чернышевской, 14.
Но поскольку бекетовский Дворец медицины был всё же переосмыслением классики, то великий архитектор смешал несколько стилей, добавив черты и ренессанса, и модного тогда модерна.
Ещё более роскошным был интерьер здания. Так, шикарная парадная лестница была изготовлена из мрамора итальянской фирмой «Франческо Котти» и стоила порядка 10 тысяч рублей. Недешёвой была и остальная обстановка. Вот что писал «Южный край» в августе 1913 года:
Всего строительство Дворца медицины обошлось Харьковскому медицинскому обществу в 360 тысяч рублей. Гонорара архитектора Бекетова составил 10 тысяч — огромные сто лет назад деньги.
Новое здание собирались освятить 5 мая 1913 года. Чтобы открытие Дворца медицины было ещё более торжественным и знаменательным, до этого времени отложили даже празднование 50-тилетнего юбилея медицинского общества, которое должно было состояться ещё в 1911 году.
Но к маю 1913-го не все работы в здании ещё были готовы. Открытие перенесли на осень. И тут грянуло «дело Бейлиса». В октябре, незадолго до вынесения приговора, члены медицинского общества высказались в пользу того, что убийство мальчика Ющинского не могло быть ритуальным. Управляющий губернией вице-губернатор Масальский закрыл общество.
Вновь заработало оно уже в ноябре.
Как ни странно, новое здание медицинского общества не было открыто и в 1914 году. Во всяком случае, я не нашёл такой даты, более того, я говорил с несколькими исследователями истории медицины и вообще дореволюционной истории Харькова — и никто из них не встречал в архивах упоминания об этом событии.
В августе 1914-го началась война и стало не до того. Учреждения, помещённые в новом здании, понятно, работали. Осенью того же года одно из крыльев на 3-м этаже предоставили под лазарет для раненых. Далее события в стране развивались ещё более стремительно и радикально — революция, смена власти etc.
«Торжественного открытия» здания Харьковского медицинского общества, возведённого архитектором Алексеем Бекетовым, история так и не зафиксировала.
Но важнее то, что функцию свою здание выполняло исправно, с первого и до сегодняшнего дня. За все годы здание ни разу не поменяло профиль*— сейчас там находится НИИ микробиологии и иммунологии имени И. И. Мечникова.
*
Филипп Дикань
14.01.2014 23:30
Финальная часть повествования о тех следах, которые оставил в архитектуре Харькова 1913-й год. В предыдущих публикациях я рассказал о первой работе архитектора Ржепишевского, созданной им совместно с Васильевым, и о несуществующем ныне здании лютеранской кирхи. Нынешняя статья — о дворце.
В 1913 году в харьковской прессе появились заметки о готовящемся в Харькове открытии нового грандиозного (любили сто лет назад это слово) здания и не просто здания, а дворца.
Принадлежал он не частному лицу — какому-нибудь аристократу, потомку старинного рода или, наоборот, нуворишу, вышедшему в люди благодаря собственной предприимчивости либо деловой хватке отца-деда. Хозяином дворца была целая организация — Харьковское медицинское общество. Его считали лучшим в Российской империи и одним из лучших в Европе.
Харьковское медицинское общество возникло в 1861 году по инициативе профессора Вильгельма Грубе. Первоначально это было чисто профессиональное объединение врачей, где медики могли изучать опыт друг друга и обмениваться достижениями. Но очень быстро деятельность общества вышла за узкие рамки чисто профессиональных интересов, медики «пошли в народ»: оказывали помощь прежде всего малоимущим жителям Харькова и губернии, создавали лечебные и научные медицинские учреждения.
К 1911 году — времени начала строительства нового здания — Харьковское медицинское общество за собственные деньги и на пожертвования создало лечебницу и больницу, бесплатную аптеку для бедных, химико-микроскопический кабинет (на самом деле это был не буквально кабинет, а полноценная лаборатория); бактериологический и Пастеровский институты, занимавшиеся разработкой прививок против инфекционных болезней (чумы, холеры, бешенства) и лечением этих болезней; бактериологическую станцию, которая занимала первое место в мире по выработке сыворотки. Кроме того, за два года до этого возникло Общество скорой медицинской помощи, а за год — появился Женский медицинский институт.
Большинство учреждений медицинского общества — больница с лечебницей, Пастеровский и бактериологический институты, химико-микроскопический кабинет, аптека, а ещё библиотека с хранилищем в 50 тысяч томов — помещались на одном месте, в одно- и двухэтажных флигелях с разными пристройками и надстройками, на Пушкинской улице. Необходимо было новое, большое и просторное здание.
В 1910 году медицинское общество создаёт строительную комиссию. Её председателем становится известнейший врач Владимир Бобин, а в качестве консультанта приглашён самый, пожалуй, маститый харьковский архитектор — Алексей Бекетов. На его счету за двадцать лет работы был не один десяток и жилых, и общественных зданий, многие из которых по-прежнему украшают Харьков.
Сперва члены комиссии полагали устроить конкурс на создание проекта нового здания медицинского общества. Как написал потом в статье для архитектурного журнала «Зодчий» Бекетов:
«Однако с первых же шагов деятельности комиссии выяснилось, что никакой конкурс не может дать желаемых результатов, так как слишком разноречивы и разнообразны требования специалистов-врачей каждой отрасли. На общем собрании было постановлено решить эту задачу не по конкурсу, а путём составления целого ряда эскизных проектов одним архитектором совместно с представителями каждой отдельной специальности, чтобы таким путём подойти постепенно к наиболее рациональному способу решения задачи».
Другими словами, чтобы не объяснять каждый раз новому архитектору, что же необходимо харьковским врачам, и избежать лишних расходов на гонорары, медики решили пригласить для строительства одного архитектора. Поскольку Бекетов был уже в курсе дела, он и стал разработчиком проекта.
Бекетов исполнил 8 эскизов, прежде чем члены строительной комиссии медицинского общества утвердили проект. В самом начале работы выяснилось, что самая первая комиссия, разрабатывавшая задание по постройке дома медицинского общества на год раньше основной, в 1909-м, ошиблась в вычислениях и неправильно посчитала общую кубатуру здания. Члены первой комиссии не только изначально исходили из неверных данных, но и почему-то «забыли» о некоторых помещениях, например, служебных квартирах и всех подвальных помещениях.
Поэтому по первоначальным расчётам общий объём здания составил 2362 кубических сажени (почти 23 тысячи кубометров), а при пересчёте — 4521 кубическую сажень (около 44 тысяч кубометров). Медицинское общество не могло финансово потянуть строительство такого огромного здания, пришлось отказываться от некоторых не особо нужных помещений. В итоге объём здания составил около 3000 кубических саженей, или чуть больше 29 тысяч кубометров.
Строительство началось в 1911 году, а уже в 1913 дом был готов к открытию. Масштаб нового здания медицинского общества впечатлял, поэтому его стали называть «Дворец медицины».*
Заканчивая предыдущую статью анонсом этой, я написал, что расскажу о реверансе Бекетова эпохе Возрождения. Это так и не совсем так.
Алексей Николаевич был действительно свободным художником. Не только в смысле профессии архитектора, которые наряду с литераторами, художниками, врачами, юристами и некоторыми другими именовались «лицами свободных профессий». Он был свободен как мыслитель, творческий человек. Он был свободен от штампов и стереотипов и совершенно не боялся экспериментировать.
Бекетов считается эдаким певцом эклектики и историзма. У него и в самом деле практически нет «чистых» зданий, то есть построенных в каком-либо едином, строго выдержанном стиле. Бекетов брал за основу определённое историческое направление и, как на стержень, нанизывал на него что-то ещё, обрабатывал и дополнял своими идеями.
В автобиографии Алексей Бекетов написал замечательные строки:
«Я заставлял своих заказчиков строить свои особняки в самых разнообразных стилях, начиная от мавританского, классики, барокко, итальянского ренессанса и кончая рококо и Венским Сецессионом… Однако, ... при проектировании общественных и правительственных зданий, я всегда придерживался и теперь придерживаюсь того, чтобы наружный облик здания и его плановое решение всегда соответствовали назначению каждого данного сооружения».
Новое здание должно было стать настоящим Дворцом медицины, символом её торжества. Поэтому архитектор Бекетов и выбрал достаточно строгие и одновременно мощные, величественные, но без лишнего пафоса формы неоклассики – обращения к не так давно (по отношению к тому времени) ушедшему прошлому, второй половине XVIII-первой половине XIX веков. В Харькове до сих пор сохранились здания этого периода, построенные в «чистой» классике, например, усадьба дворянина Дмитрия Сердюкова на Чернышевской, 14.
Но поскольку бекетовский Дворец медицины был всё же переосмыслением классики, то великий архитектор смешал несколько стилей, добавив черты и ренессанса, и модного тогда модерна.
Ещё более роскошным был интерьер здания. Так, шикарная парадная лестница была изготовлена из мрамора итальянской фирмой «Франческо Котти» и стоила порядка 10 тысяч рублей. Недешёвой была и остальная обстановка. Вот что писал «Южный край» в августе 1913 года:
Всего строительство Дворца медицины обошлось Харьковскому медицинскому обществу в 360 тысяч рублей. Гонорара архитектора Бекетова составил 10 тысяч — огромные сто лет назад деньги.
Новое здание собирались освятить 5 мая 1913 года. Чтобы открытие Дворца медицины было ещё более торжественным и знаменательным, до этого времени отложили даже празднование 50-тилетнего юбилея медицинского общества, которое должно было состояться ещё в 1911 году.
Но к маю 1913-го не все работы в здании ещё были готовы. Открытие перенесли на осень. И тут грянуло «дело Бейлиса». В октябре, незадолго до вынесения приговора, члены медицинского общества высказались в пользу того, что убийство мальчика Ющинского не могло быть ритуальным. Управляющий губернией вице-губернатор Масальский закрыл общество.
Вновь заработало оно уже в ноябре.
Как ни странно, новое здание медицинского общества не было открыто и в 1914 году. Во всяком случае, я не нашёл такой даты, более того, я говорил с несколькими исследователями истории медицины и вообще дореволюционной истории Харькова — и никто из них не встречал в архивах упоминания об этом событии.
В августе 1914-го началась война и стало не до того. Учреждения, помещённые в новом здании, понятно, работали. Осенью того же года одно из крыльев на 3-м этаже предоставили под лазарет для раненых. Далее события в стране развивались ещё более стремительно и радикально — революция, смена власти etc.
«Торжественного открытия» здания Харьковского медицинского общества, возведённого архитектором Алексеем Бекетовым, история так и не зафиксировала.
Но важнее то, что функцию свою здание выполняло исправно, с первого и до сегодняшнего дня. За все годы здание ни разу не поменяло профиль*— сейчас там находится НИИ микробиологии и иммунологии имени И. И. Мечникова.
*
Филипп Дикань
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі