Повторит ли Европа судьбу СССР?
В экономическом и социальном плане Португалия и Финляндия являются и останутся такими же разными, как, например, Алабама и Аляска, бразильский Северо-восточный регион и Сан-Паулу. В отличие от нас Индии, Бразилии или США удается успешно справляться со сравнимыми с нашими региональными расхождениями благодаря федеральным институтам.
Те, кто в 1980-х годах внимательно следил за упадком, а затем и распадом советской империи, не могут не провести некоторые поразительные аналоги с нынешней ситуацией в Европейском Союзе. Подобное утверждение может показаться удивительным, тем более что конец советской империи был воспринят как освобождение, в отличие от чувств, которые могут последовать за развалом нашего союза.
Тем не менее, эти процессы движения к упадку вполне сравнимы. В обоих случаях мы наблюдаем потерю экономической жизнеспособности и эрозию экономического роста, несмотря на все различия двух этих систем. В первую очередь необходимо отметить трудности, связанные с неотъемлемыми для действующих идеологических и политических проектов противоречиями. В случае ЕС основополагающая идеология «этого больше нельзя допустить», которая была принята после двух мировых войн, наталкивается на все большее неприятие со стороны новых поколений: как вообще можно строить «совместную жизнь» на фундаменте страха не кого-то другого, а самого себя?
В политическом плане ЕС до сих пор так и не смог найти свой демос, а его институты в лучшем случае наталкиваются на безразличие, а в худшем - на полное неприятие. Что касается стратегической сферы, Европа лишилась не только противника, но и четких границ: раньше наш проект был очерчен железным занавесом, и как нам сегодня понять, докуда он простирается и почему? Наконец, (в этом и состоит причина нынешнего экзистенционального кризиса ЕС) мы заявили о принятии единой валюты, не создав при этом никаких федеральных инструментов управления и налоговых механизмов, без которых у евро просто не может быть будущего.
В экономическом и социальном плане Португалия и Финляндия являются и останутся такими же разными, как, например, Алабама и Аляска, бразильский Северо-восточный регион и Сан-Паулу. В отличие от нас Индии, Бразилии или США удается успешно справляться со сравнимыми с нашими региональными расхождениями благодаря федеральным институтам. И, как это было в эпоху Горбачева в СССР (1986-1991), каждая европейская инициатива по преодолению противоречий системы появляется слишком поздно: точно так же, как гласность и перестройка, европейские планы «спасения» следуют один за другим.
Провал всех этих инициатив объясняется не только некомпетентностью или небрежностью европейских чиновников и государств-членов ЕС, но и самой природой противоречий, с которыми столкнулись наши страны: пониманию того, что у евро нет будущего без федеральных институтов, противостоит неприятие федеральных решений нашими народами и лидерами.
В экономическом и социальном плане Португалия и Финляндия являются и останутся такими же разными, как, например, Алабама и Аляска, бразильский Северо-восточный регион и Сан-Паулу. В отличие от нас Индии, Бразилии или США удается успешно справляться со сравнимыми с нашими региональными расхождениями благодаря федеральным институтам.
Те, кто в 1980-х годах внимательно следил за упадком, а затем и распадом советской империи, не могут не провести некоторые поразительные аналоги с нынешней ситуацией в Европейском Союзе. Подобное утверждение может показаться удивительным, тем более что конец советской империи был воспринят как освобождение, в отличие от чувств, которые могут последовать за развалом нашего союза.
Тем не менее, эти процессы движения к упадку вполне сравнимы. В обоих случаях мы наблюдаем потерю экономической жизнеспособности и эрозию экономического роста, несмотря на все различия двух этих систем. В первую очередь необходимо отметить трудности, связанные с неотъемлемыми для действующих идеологических и политических проектов противоречиями. В случае ЕС основополагающая идеология «этого больше нельзя допустить», которая была принята после двух мировых войн, наталкивается на все большее неприятие со стороны новых поколений: как вообще можно строить «совместную жизнь» на фундаменте страха не кого-то другого, а самого себя?
В политическом плане ЕС до сих пор так и не смог найти свой демос, а его институты в лучшем случае наталкиваются на безразличие, а в худшем - на полное неприятие. Что касается стратегической сферы, Европа лишилась не только противника, но и четких границ: раньше наш проект был очерчен железным занавесом, и как нам сегодня понять, докуда он простирается и почему? Наконец, (в этом и состоит причина нынешнего экзистенционального кризиса ЕС) мы заявили о принятии единой валюты, не создав при этом никаких федеральных инструментов управления и налоговых механизмов, без которых у евро просто не может быть будущего.
В экономическом и социальном плане Португалия и Финляндия являются и останутся такими же разными, как, например, Алабама и Аляска, бразильский Северо-восточный регион и Сан-Паулу. В отличие от нас Индии, Бразилии или США удается успешно справляться со сравнимыми с нашими региональными расхождениями благодаря федеральным институтам. И, как это было в эпоху Горбачева в СССР (1986-1991), каждая европейская инициатива по преодолению противоречий системы появляется слишком поздно: точно так же, как гласность и перестройка, европейские планы «спасения» следуют один за другим.
Провал всех этих инициатив объясняется не только некомпетентностью или небрежностью европейских чиновников и государств-членов ЕС, но и самой природой противоречий, с которыми столкнулись наши страны: пониманию того, что у евро нет будущего без федеральных институтов, противостоит неприятие федеральных решений нашими народами и лидерами.
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
