Во-первых:
Сенат США, также как Европараламент - это органы, основная задача, которых, принимать громкие резолюции. Иными словами - брать на понт. Типа, испугается россия (страна-террорист) или нет. Нет? Ну и ладно, Буш всегда открестится от сената. Да? Вообще хорошо. Сенат США – тот же Совет Федерации Росии(верхние палаты). Ну кто будет смотреть на резолюции Совета Федерации? Европарламент же - это филькина грамота. Никаких рычагов воздействия у них нет. И не нужно на эти органы и их резолюции оглядываться. Уж сколько они резолюций по Чечне принимали, и что? россия (страна-террорист) как гнула свою политику так и гнет. И ничего не было. Пошумели и разошлись. Все это, не более серьезно, чем громкий звук, издаваемый после горохового супа.
Во-вторых,
насчет извинения России перед Латвией (правда така-же тема обсуждается в соседней ветке), но напишу здесь.
Исследования RomanVlad из Ставрополя (корпел он над этим трудом три дня):
От себя добавлю - ПОСВЯЩАЕТСЯ СПЕЦИАЛЬНО ЗНАТОКАМ ИСТОРИИ ИЗ ПРИБАЛТИЙСКИХ РЕСПУБЛИК.
ПРИСТУПИМ:
1)
Любой добросовестный исследователь знает, что исторические факты следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте происходившего в то время. Анализируя советско-германский договор, нельзя забывать и о другом соглашении, заключённом без малого за год до этого в Мюнхене. Сегодня по понятным причинам о мюнхенском сговоре предпочитают не вспоминать. Между тем оба эти события тесно связаны. Именно случившееся в столице Баварии предопределило дальнейшую политику СССР.
Присоединив 13 марта 1938 года (при полном попустительстве тогдашнего «мирового сообщества») Австрию к Третьему Рейху, Гитлер обратил свой взгляд на Чехословакию. Как известно, после окончания Первой Мировой войны свежеиспечённые государства Восточной Европы кроились не по этническому принципу, а по праву сильного. В результате в Чехословакии, помимо титульных наций — собственно чехов и словаков — проживали многочисленные национальные меньшинства. Самым крупным были немцы: по данным переписи 1921 года их было около 3,1 миллиона из 13,4 миллионов жителей или 23,4%. На притеснение немецкого меньшинства и ссылался Гитлер, потребовав передать Германии Судетскую область и другие районы с преимущественно немецким населением.
Разумеется, тягаться в одиночку с 70-миллионной Германией, даже ещё не раскрутившей в полную мощь маховик своей военной машины, Чехословакия не могла. Тем более, что на стороне Гитлера изначально готовились выступить имеющие территориальные претензии к чехословакам поляки и венгры. Впрочем, на первый взгляд, это небольшое государство было надёжно защищено системой международных соглашений. Ещё 25 января 1924 года был заключён бессрочный франко-чехословацкий договор о союзе и дружбе, а 16 мая 1935 года СССР и Чехословакия подписали договор о взаимной помощи. При этом по предложению Чехословакии в нём была сделана оговорка, что обязательства о взаимной помощи вступают в силу лишь в том случае, если помощь стороне — жертве агрессии будет оказана и Францией.
Однако едва дошло до дела, как выяснилось, что западные демократии вовсе не горят желанием защищать Прагу. Уже 19 сентября послы Англии и Франции передали Чехословакии совместное заявление своих правительств о том, что необходимо уступить Германии районы, населённые преимущественно судетскими немцами , чтобы избежать общеевропейской войны. Когда же Прага напомнила Парижу о его обязательствах по договору о взаимопомощи, то французы просто отказались их выполнять.
Как сообщил министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта в своей телеграмме, адресованной всем чехословацким миссиям за границей, «английский и французский посланники 21 сентября в два часа ночи снова посетили президента и заявили, что в случае, если мы отклоним предложения их правительств, мы возьмём на себя риск вызвать войну. Французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну, его помощь была бы недейственной. Принятие англо-французских предложений является единственным средством воспрепятствовать непосредственному нападению Германии. Если мы будем настаивать на своём первоначальном ответе, Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Англия не сможет взять на себя ответственность. Ввиду этого ультимативного вмешательства, оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство, очевидно, будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению»
(Гришин Я.Я. Путь к катастрофе. Польско-чехословацкие отношения 1932-1939 гг. Казань, 1999. С.105).
Надо сказать, что насчёт «полного одиночества» Крофта откровенно лукавил. Советский Союз был готов прийти на помощь Чехословакии даже без участия Франции. Однако в Праге предпочли капитулировать.
29-30 сентября в Мюнхене руководители четырёх великих держав — Великобритании (Чемберлен), Франции (Даладье), Германии (Гитлер) и Италии (Муссолини) — подписали соглашение, призванное урегулировать судетский кризис. Советский Союз на эту встречу приглашён не был, так же, как и представители Чехословакии, которых поставили перед свершившимся фактом.
Мюнхенское соглашение предусматривало передачу Германии в срок с 1 по 10 октября 1938 года Судетскую область со всеми сооружениями и укреплениями, фабриками, заводами, запасами сырья, путями сообщения и т.п. Взамен четыре державы давали «гарантии» новых границ Чехословакии. О том, чего эти гарантии стоили, наглядно свидетельствует дальнейшее развитие событий. 13 марта 1939 года лидеры словацких националистов объявили о «независимости» Словакии и обратились к Германии с просьбой о защите, а двое суток спустя немецкие войска вошли в Прагу. «Гаранты» не сделали даже попытки спасти Чехословакию, ограничившись вялыми протестами.
Более того, руководство Великобритании восприняло известие о ликвидации Чехословакии с явным облегчением. В тот же день британский министр иностранных дел Эдуард Галифакс заявил французскому послу в Лондоне, что Англия и Франция получили «компенсирующее преимущество», заключающееся в том, что «естественным способом» покончено с их обязательством о предоставлении гарантий Праге, бывшим «несколько тягостным для правительств обеих стран»
(Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937-1939. Т.2. Январь-август 1939 г. М., 1981. С.352).
Понятно, что происходившие в Европе события, в особенности нарастающая агрессивность Германии, не могли оставить равнодушным советское руководство. Казалось бы, для сдерживания Гитлера следовало пойти на союз с западными демократиями. Однако, как справедливо отмечает Уинстон Черчилль: «Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в этом случае от них будет мало проку»
(Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.173).
В самом деле, как показал Мюнхен, договоры, заключённые с Англией и Францией, можно смело расценивать как «филькины грамоты», поскольку эти государства не выполняют взятые на себя обязательства. Более того, Чехословацкая республика являлась любимым детищем Антанты, единственной в Восточной Европе демократической страной, верным и преданным союзником Парижа и Лондона. Если её с такой лёгкостью отдали на растерзание Гитлеру, то нас и подавно могли «кинуть» в любой момент.
Мотивы мюнхенского сговора также не радовали. Было достаточно очевидно, что цель проводимой западными державами политики «умиротворения» Гитлера — направить агрессию Германии на Восток, то есть в конечном счёте против СССР. Как сказал Чемберлен 12 сентября 1938 года накануне своей встречи с Гитлером: «Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путём преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России» (Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.1. С.6).
Стоит ли удивляться, что в этой ситуации советское руководство сделало естественный вывод ? верить Западу на слово нельзя, если не хочешь оказаться преданным в самый критический момент. Сотрудничать с Англией и Францией можно, лишь заручившись военным договором, в котором будут чётко и недвусмысленно прописаны обязательства сторон, чтобы новоиспечённые «союзники» не смогли отвертеться от их выполнения.
17 апреля 1939 года Москва предложила заключить англо-франко-советский договор о взаимопомощи следующего содержания:
«1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.
3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение 1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
5. Существующий между Польшей и Румынией договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии, либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трёх держав согласия...» (Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.1. С.386-387).
Однако западных партнёров подобная постановка вопроса явно не устраивала. Вместо этого Англия и Франция надеялись получить от Советского Союза односторонние обязательства. Так, на заседании кабинета министров 3 мая Галифакс сообщил, что он запросит Россию: «не будет ли она готова сделать одностороннюю декларацию о том, что она окажет помощь в такое время и в такой форме, которая могла бы оказаться приемлемой для Польши и Румынии»
(Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.2. С.391).
Только 25 июля английское, а 26 июля и французское правительство приняли предложение СССР приступить к переговорам о заключении военной конвенции и выразили готовность послать своих представителей в Москву. Переговоры начались 12 августа. Сразу же выяснилось, что французская делегация во главе с генералом Ж. Думенком имеет полномочия только на ведение переговоров, но не на подписание соглашения, а английская делегация во главе с адмиралом Реджинальдом Драксом вообще не имеет письменных полномочий.
Разумеется, дело было отнюдь не в рассеянности чиновников британского МИДа, забывших оформить соответствующие бумаги. Просто английское руководство во главе с Чемберленом всё ещё надеялось договориться с Гитлером полюбовно и рассматривало контакты с Советским Союзом всего лишь как средство давления на Берлин.
Неудивительно, что инструкция для отправлявшейся в Москву британской делегации прямым текстом предписывала «вести переговоры весьма медленно»
(Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т.2. С.16 ,
стараясь избегать конкретных обязательств:
«Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определённое обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться сколь возможно более общими формулировками»
(Там же. С.169).
Совершенно другой была позиция советского руководства. Так, глава французской делегации генерал Думенк, докладывая о ходе московских переговоров в военное министерство Франции, в телеграмме от 17 августа 1939 года, констатировал: «Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения»
(Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.2. С. 267)."
Англия и Франция "выталкивала" тем самым Германию на восток, поближе к СССР. Германия на тот момент не имела соприкосновения с границами СССР и вероятность начала войны на востоке была минимальной. В интересах Англии и Франции было как можно сблизить границы Германии и СССР. Поэтому страны между ними оказались "разменной монетой" в этой политической игре...
Первым вариантом начала войны был вариант, когда СССР в поддержку имеющихся договоров вступал в войну против Германии, но тогда был необходим коридор через Румынию и Польшу. Румыния и Польша этому активно сопротивлялись, предполагая, что при этом они очень скоро станут "провинциями СССР. В то время как Франция их активно уговаривала заключить договор с СССР о предоставлении коридора в случае, если у СССР возникнут обязательства вступить в войну с Германией.
Соответственно, Польшу и "сдали" за ее несогласие...
Вялые попытки Англии и Франции добиться изменения позиции Польши ни к чему не привели. Как заявил вечером 19 августа маршал Эдвард Рыдз-Смиглы: «Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам» (Мосли Л. Утраченное время... С.301). В тот же вечер министр иностранных дел Юзеф Бек Польши сообщил французскому послу в Варшаве Леону Ноэлю: «Для нас это принципиальный вопрос: у нас нет военного договора с СССР; мы не хотим его иметь; я, впрочем, говорил это Потёмкину. Мы не допустим, что в какой-либо форме можно обсуждать использование части нашей территории иностранными войсками» (Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.2. С.279).
"Второй вариант - нападение Германии на Польшу. При наличии разрешения наши войска вступают на польскую территорию и совместно с польской армией отражают германское нападение. В противном случае придётся ждать, пока Германия разгромит Польшу и выйдет непосредственно к нашим границам. При этом, как справедливо заметил Ворошилов:
«Самого мнения о том, что Польша и Румыния, если они не попросят помощи у СССР, могут стать очень быстро провинциями агрессивной Германии, я не оспариваю. Должен, однако, заметить здесь, [что] наше совещание является совещанием военных миссий трёх великих государств и представляющие вооружённые силы этих государств люди должны знать следующее: не в наших интересах, не в интересах вооружённых сил Великобритании, Франции и Советского Союза, чтобы дополнительные вооружённые силы Польши и Румынии были бы уничтожены. А ведь если они, Польша и Румыния, не попросят своевременно помощи Советского Союза, то, по концепции адмирала, вооружённые силы Польши и Румынии будут уничтожены» (Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы... Т.2. С.215).
Но помимо использования польских вооружённых сил есть ещё один важный довод, который вслух не произносится. Воевать лучше на чужой территории. Если же нам такой возможности не дадут, придётся принять бой на своих рубежах, причём на границах 1939 года.
Наконец, третий вариант, наименее вероятный, но при этом наиболее неприятный для СССР — если немцы полезут к нам через Прибалтику и Финляндию. Впрочем, назвать подобное развитие событий совершенно невозможным тоже нельзя. И в Прибалтике, и тем более в Финляндии были весьма сильны прогерманские настроения. Так что эти страны вполне могли не только пропустить немецкие войска через свою территорию, но и сами принять участие в походе против Советского Союза".
Таким образом, действия Сталина в отношении стран прибалтики стали симметричным ответом на политику, проводимую Англией и Францией. Причем он использовал абсолютно аналогичные методы в качестве ответной меры на политику Англии и Франции: договора в различных вариантах, ультиматумы, ввод войск за нарушение договоров...
Сталин уже тогда готовился выиграть вторую мировую войну.
А прибалтику Англия и Франция сдала целенаправленно, для того чтобы сблизить границы СССР и Германии. Это было в нормах и традициях международного права на тот момент, просто право было такое... право сильного
В написании всего этого использовалась цитируемые материалы и частично статья "Надо ли стыдиться пакта Молотова-Риббентропа?" Автор - И.Пыхалов.
2)
«Навязанный пакт», или Когда и как в Латвии появились Советские войска
«разговор шел спокойно, без угроз»
(запись министра иностранных дел Латвии В.Мунтерса о переговорах в Москве 2 октября 1939 года)
«...пакт, как это обычно свойственно пактам Советского Союза, отличается своей ясностью и определенностью и обязательством соблюдения интересов второй стороны, являясь действительно взаимным»
(Из речи К.Ульманиса от 15 октября 1939 года)
Дело в том, что среди последователей официальной латвийской мифологии очень распространено представление о том. что 17 июня 1940 года в Латвию вошли части Красной Армии и оккупировали страну. При этом стараются особо не афишировать маленький, но очень важный факт. 17 июня 1940 года в Латвию вошли ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ части Красной армии. Дело в том, что к этому времени на территории Латвии УЖЕ находились советские войска. И находились на вполне законном основании.
...Осенью 1939 года в связи с германо-польской войной и быстрым разгромом Польши, которой не оказали практически никакой помощи ее союзники – Англия и Франция, резко изменилась обстановка в Европе вообще и в прибалтийском регионе в частности. Советский Союз предпринимал меры для обеспечения своей безопасности. 28 сентября 1939 года СССР и Эстония заключили пакт о взаимопомощи, в соответствии с которым Эстония предоставила Советскому Союзу возможность размещения на эстонской территории военных и военно-морских баз. Естественно, не бесплатно, а на арендных началах. Кроме того, Эстония получила возможность расширить выгодную торговлю с СССР, в частности, закупать необходимые для себя товары и гарантированно сбывать свою продукцию.
Латвийские власти лихорадочно пытались сориентироваться в менявшейся на глазах обстановке и решили не отставать от северных соседей. Латвийское руководство было очень заинтересовано в расширении экономических отношений СССР. Но оно понимало, что теперь условием заключения выгодного торгового соглашения с СССР является наличие пакта о взаимопомощи по эстонскому образцу. На заседании кабинета министров 1 октября 1939 года Президент государства, Президент министров и просто Вождь Нации Карлис Ульманис в срочном порядке поднял вопрос о необходимости послать делегата для переговоров в Москву. Министры решили направить в Москву для переговоров министра иностранных дел Латвии Вильгельма Мунтерса, снабдив его сердечным напутствием «всеми возможными средствами защищать интересы латышского народа и государства» (цитата из протокола заседания Кабинета министров). 2 октября 1939 года В.Мунтерс прилетел в Москву. В московском аэропорту Мунтерса, помимо полагающихся по протоколу представителей СССР, встретили послы Эстонии и Литвы в СССР. Вечером того же дня латвийская делегация во главе с Мунтерсом имела беседу со Сталиным и Молотовым. Беседа началась с того, что Молотов предложил упорядочить советско-латвийские отношения. Его поддержал Сталин, заявивший, что «если мы достигнем соглашения, то для торгово-экономических дел имеются очень хорошие предпосылки». Естественно, советские лидеры были конкретны и последовательны, четко определив, что они хотят – обеспечить интересы Советского Союза на балтийском побережье. В первый день переговоров сторонам не удалось достигнуть согласия, и беседу было решено продолжить вечером следующего дня, 3 октября.
В.Мунтерс сообщил правительству Латвии об условиях, предлагаемых СССР и ходе переговоров. Правительство Латвии, во главе с вождем нации К.Ульманисом вечером 3 октября собралось на чрезвычайное заседание. Заслушав присланный Мунтерсом отчет, кабинет министров решил выразить одобрение ведущимся в Москве переговорам и поручить латвийскому представителю подписать договор о взаимопомощи с СССР, предварительно постаравшись «если только возможно, добиться наивыгоднейших условий».
Здесь, по-моему, нужно немного отвлечься и упомянуть о том, что Мунтерс вел записи переговоров со Сталиным и Молотовым, которые позднее были опубликованы. Должен сказать, что эти записи очень интересны и сами по себе заслуживают отдельного рассказа как очень интересные свидетельства того, насколько нелегко шли переговоры о заключении пакта. Обе стороны старались соблюсти свои интересы, советские представители уговаривали, убеждали, приводили цифры и аргументы, латвийская сторона не оставалась в долгу. Единственное, чего не содержалось в этих записях – это каких-либо свидетельств об угрозах и давлении со стороны СССР. Первая фраза, помещенная в эпиграф к данной статье, взята именно из этих записей Мунтерса.
После достаточно тяжелых переговоров удалось согласовать основные моменты договора. 5 октября Пакт о взаимопомощи между СССР и Латвией был заключен. Подписи под ним поставили министры иностранных дел СССР и Латвии – В.Молотов и В.Мунтерс.
Приведем текст договора с небольшими сокращениями.
Пакт о взаимопомощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Латвийской Республикой, заключенный 5 октября 1939 г.
Президиум Верховного Совета СССР, с одной стороны, и Президент Латвийской Республики, с другой стороны, в целях развития установленных мирным договором от 11 августа 1920 года дружественных отношений, основанных на признании независимой государственности и невмешательства во внутренние дела другой Стороны;
признавая, что мирный договор от 11 августа 1920 года и договор о ненападении и мирном разрешении конфликтов от 5 февраля 1932 года по-прежнему являются прочной основой их взаимных отношений и обязательств;
убежденные, что интересам обеих Договаривающихся Сторон соответствует определение точных условий обеспечения взаимной безопасности,
признали необходимым заключить между собой нижеследующий пакт о взаимопомощи...
С т а т ь я I
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае возникновения прямого нападения или угрозы нападения со стороны любой великой европейской державы по отношению морских границ Договаривающихся Сторон в Балтийском море или сухопутных их границ через территорию Эстонской или Литовской Республик, а равно и указанных в статье III баз.
С т а т ь я II
Советский Союз обязуется оказывать латвийской армии помощь на льготных условиях вооружением и прочими военными материалами.
С т а т ь я III
Латвийская Республика, в целях обеспечения безопасности СССР и укрепления своей собственной независимости, предоставляет Союзу право иметь в городах Лиепая (Либава) и Вентспилс (Виндава) базы военно-морского флота и несколько аэродромов для авиации, на правах аренды по сходной цене. Точные места для баз и аэродромов отводятся и их границы определяются по взаимному соглашению.
В целях охраны Ирбенского пролива Советскому Союзу предоставляется право, на тех же условиях, соорудить базу береговой артиллерии на побережье между Вентспилс и Питрагс.
В целях охраны морских баз, аэродромов и базы береговой артиллерии Советский Союз имеет право держать в участках, отведенных под базы и аэродромы, за свой счет строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооруженных сил, максимальная численность которых определяется особым соглашением.
С т а т ь я IV
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон.
С т а т ь я V
Проведение в жизнь настоящего пакта ни в какой мере не должно затрагивать суверенных прав Договаривающихся Сторон, в частности, их государственного устройства, экономической и социальной системы и военных мероприятий.
Участки, отводимые под базы и аэродромы (ст. III) остаются территорией Латвийской Республики.
С т а т ь я VI
Настоящий пакт вступает в силу с обменом актов о ратификации. Обмен актов будет произведен в городе Риге в течение шести дней со дня подписания настоящего пакта.
Срок действия настоящего пакта десять лет, причем, если одна из Договаривающихся Сторон не признает необходимым денонсировать настоящий пакт за год до истечения срока, последний автоматически продолжает свое действие на следующие десять лет.
В удостоверение чего поименованные выше уполномоченные подписали настоящий пакт и приложили к нему свои печати.
Учинено в г. Москве в двух оригиналах, на русском и латышском языках, 5 октября 1939 года.
В.Молотов В.Мунтерс
К пакту был приложен конфиденциальный протокол следующего содержания.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ
I
Условлено, что в целях предупреждения и пресечения попыток втянуть Договаривающиеся Стороны в происходящую ныне в Европе войну СССР имеет право, на время этой войны, держать на отведенных под аэродромы и базы участках (ст.3 пакта) отдельными гарнизонами в общей сложности до двадцати пяти тысяч человек наземных и воздушных вооруженных сил.
II
Обусловленная в ст.1 Пакта помощь оказывается по изъявленному желанию другой стороны, причем с обоюдного согласия сторона, обязанная к оказанию помощи, может, в случае войны другой стороны с третьей державой, остаться нейтральной.
III
Для наблюдения за проведения в жизнь настоящего Пакта и разрешения возникающих при этом вопросов образуется Смешанная Комиссия на паритетных началах, которая выработает правила своего делопроизводства. В случае возникновения разногласий при определении мест и границ баз и аэродромов и вообще в работе Смешанной Паритетной Комиссии спорные вопросы разрешаются дипломатическим путем или непосредственными переговорами между Правительствами.
IV
Настоящий конфиденциальный протокол является приложением к Пакту о взаимопомощи между СССР и Латвией, заключенному 5 октября 1939 г.
Москва, 5 октября 1939 г.
В.Молотов В.Мунтерс
Особо комментировать содержание пакта, думается, не имеет смысла. Все ясно и четко – недаром Вождь Нации К.Ульманис в своей речи произнес слова, вынесенные в эпиграф. Международные договоры, как правило, подлежат ратификации. СССР, в отличие от некоторых других стран, был государством демократическим, посему обойтись без санкции органа народного представительства в таком вопросе никак не мог. 8 октября Президиум Верховного Совета СССР ратифицировал советско-латвийский пакт.
В Латвии пакт тоже был «ратифицирован». Поскольку, в отличие от СССР, у Латвии с органами народного представительства имелись определенные проблемы, ратификация выразилась в одобрении пакта кабинетом министров (10 октября). Присутствовавший на заседании правительства посол Латвии в СССР Коциньш позднее признался советскому послу в Риге Зотову, что «правительство детально обсуждало переговоры, причем особое внимание уделяли словам, репликам и выступлению тов. Сталина... Кабинет тепло принял результаты переговоров». 11 октября в Риге в министерстве иностранных дел ЛР состоялся обмен ратификационными документами. Пакт о взаимопомощи вступил в силу.
Разумеется, заключенный 5 октября 1939 года договор был оформлен по всем правилам, принятым в тогдашнем международном сообществе. В частности, тогда было принято регистрировать международные договоры в секретариате Лиги Наций. Логично было бы предположить, что с просьбой о регистрации договора обратится та сторона, которая была инициатором заключения договора или которой был особо выгоден заключенный договор.
«Так значит СССР и должен был просить о регистрации пакта о взаимопомощи в Лиге наций» – радостно воскликнет продвинутый читатель. «Совершенно очевидно, что пакт был навязан бедной Латвии силой, и, естественно, СССР должен был стремиться скорее закрепить результаты».
Разочарую продвинутого читателя. 6 ноября 1939 года советско-латвийский пакт был зарегистрирован в Лиге наций по просьбе латвийской стороны. Вот текст свидетельства о регистрации:
«Настоящим удостоверяется, что по просьбе министра иностранных дел Латвии Пакт о взаимопомощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Латвийской Республикой, подписанный в Москве 5 октября 1939 г., зарегистрирован 6 ноября 1939 г. № 4656 в Официальном Регистре договоров Секретариата в соответствии со ст. 18 Устава Лиги наций».
Согласитесь, подобные обстоятельства регистрации пакта в Лиге наций вносят дополнительный пикантный штришок в рассуждения о силовом давлении и пакте как результате вынужденных уступок Латвии.
13 октября 1939 года в Ригу прибыла военно-морская комиссия СССР под руководством замнаркома ВМФ Исакова, а 14 октября – военная комиссия Красной армии под руководством комкора Болдина. Латвийскую комиссию по переговорам возглавил генерал Гартманис.
Во исполнение положений договора от 5 октября 1939 года в том же октябре в Риге прошли заседания советско-латвийских военных комиссий, разработавших целый ряд соглашений о границах, отводимых под военные и военно-морские базы территорий, о порядке передвижения по Латвии советских военнослужащих и т.д. В частности, 23 октября 1939 года был подписан протокол соглашения между представителями командования Красной армии и Латвийской армии о размещении войсковых частей Союза Советских Социалистических Республик на территории Латвийской Республики, в котором были оговорены места дислокации советских частей и время ввода войск. 12 ноября 1939 года подписаны соглашения между командованием корпуса Советских войск и соединений флота, базирующихся в Латвии, и штабом Латвийской армии о передвижении Советских войск и отдельных советских военнослужащих по латвийской территории и соглашение об использовании телеграфа, телефона, радио и почты вооруженными силами СССР на территории Латвийской Республики. Помимо перечисленных, были заключены еще около десятка соглашений, регулирующих самые различные вопросы нахождения советских частей в Латвии.
Сговорчивость латвийских властей в вопросах обеспечения безопасности СССР не осталась без вознаграждения. 18 октября 1939 года наркомом внешней торговли СССР А.Микояном и латвийским посланником в Москве Ф.Коциньшем было подисано соглашение о торговом обороте между СССР и Латвией на период с 1 ноября 1939 года по 31 декабря 1940 года. В конфиденциальном пртоколе к торговому соглашению были перечислены товары, закупаемые друг у друга Советским Союзом и Латвией. СССР гарантировал Латвии поставки сахара, хлопка, чугуна и стали, горюче-смазочных материалов, соли, сельхозмашин и других товаров. СССР закупал у Латвии свинину, масло, различную сельхозпродукцию, картон, бумагу, вагоны и проч.
В последние годы в различных источниках высказывались версии, объясняющие, почему латвийская верхушка так стремилась улучшить торговые отношения с СССР. Утверждалось, что поступающие из СССР товары не использовались для нужд Латвии, а перепродавались другим странам, при этом доходы от продаж присваивались узким кругом руководителей ЛР. Эта версия, если ее сопоставить с другой известной версией о работе многих латвийских руководителей на советскую разведку, достаточно логично объясняет, почему заключение пакта было настолько «тепло воспринято» латвийскими властями. Но справедливости ради отметим, что пока автор не встречал серьезных подтверждений этой версии, равно как и серьезных опровержений.
Вернемся к пакту о взаимопомощи. Осталось только отметить, что Советский Союз крайне серьезно и точно относился к его положениям и делал все, чтобы снять показать свое намерение строго соблюдать условия пакта. На нашем портале уже рассказывалось о том, какие строгие инструкции на этот счет давались входящим в Латвию войскам (материал «Кодекс поведения "советских оккупантов " Посилання видалено) Такую же позицию выражало и руководство СССР. Выступая 31 октября 1939 года на сессии Верховного Совета СССР, министр иностранных дел Союза ССР Молотов, со свойственной сталинским наркомам четкостью выразился: «особый характер указанных пактов взаимопомощи отнюдь не означает какого-либо вмешательства Советского Союза в дела Эстонии, Латвии и Литвы... Напротив, все эти пакты... оговаривают неприкосновенность суверенитета подписавших его государств и принцип невмешательства в дела другого государства... Мы стоим за честное и пунктуальное проведение в жизнь заключенных пактов на условиях полной взаимности и заявляем, что болтовня о «советизации» Прибалтийских стран выгодна только нашим общим врагам и всяким антисоветским провокаторам».
Такова, вкратце, история появления пакта о взаимопомощи. Естественно, наличие такого весомого аргумента, как Пакт, всегда серьезно путало все карты желающим порассуждать об «оккупации». Поэтому перед авторами и последователями офоицальной мифологии возникла серьезная проблема – как именно говорить о Пакте. Как объяснять его наличие и его правовое значение?
Выход был найден достаточно интересный. В официальных документах и декларациях пакт о взаимопомощи старались не упоминать. Например, о нем не упомянуто в декларации о независимости 4 мая 1990 года, положившей начало недолгому четырнадцатилетнему пути второй независимости ЛР. Декларация об оккупации, принятая в августе 1996 года, также промолчала о пакте, на основании которого, собственно, и появились в Латвии Советские войска. Поэтому у неподготовленного читателя после прочтения упомянутых документов может создасться впечатление, что за преступным сговором двух негодяев – Молотова и Риббентропа сразу последовал трагический июнь 1940-го, когда красные орды и наводнили Латвию.
Причины такой скромности, думаю, понятны всем, дочитавшим статью до этого места. Договор, заключенный с соблюдением всех юридических норм, причем формально – по инициативе самой Латвии, и по инициативе самой же Латвии зарегистрированный в Лиге наций, трудно каким-то образом пристегнуть к материалам пухлого пропагандистского дела под кодовым названием «преступная оккупация независимой ЛР коварными сталинскими опричниками». Посему лучше не упоминать его вообще.
Но это в официальных документах. В созданной же в последние годы официальной исторической мифологии совсем обойти существование пакта о взаимопомощи не представлялось возможным. Нужно было дать какое-то логическое объяснение его заключению. И объяснение дали самое простое – пакт был «навязан» Латвийской Республике. Дескать, усатый тиран пригрозил войной и правительство ЛР, обливаясь горькими слезами, вынуждено было согласиться.
Выше уже говорилось о ходе переговоров. Никаких свидетельств того, что Латвии кто-то угрожал, в опубликованных документах не содержится. Единственное, что смогли отыскать поборники официальной мифологии в подтверждение своей версии – это сделанная до начала советско-латвийских переговоров запись германского посланника в Москве Г.Хильгера о том, что ему Риббентроп сказал, что ему Сталин сказал, что если Латвия, дескать, не согласится на заключение пакта по эстонскому варианту, то Советская армия в кратчайшее время «расправится» с Латвией. (Сей убийственный по своей убедительности аргумент даже приведен во вводной статье к официозному сборнику “Latvijas okup?cija un aneksija: 1939 – 1940. Dokumenti un materi?li. R., 1995.)
Можно ли это считать серьезным доказательством? Разумеется, можно. Если содержимое этих записей, сделанных со слов другого лица о разговоре с третьим до рассматриваемых событий, подтверждается какими-либо другими документами, более серьезными. А с этим у последователей официальной мифологии, как всегда, туго. Ни в протоколах заседаний кабинета министров ЛР, ни в записях Мунтерса о переговорах в Москве, короче говоря, ни в одном документе, исходившем непосредственно от советской и латвийской сторон нет никаких свидетельств о давлении на Латвию. Скорее наоборот – см. эпиграф.
Так что проницательным читателям должно стать понятным, зачем в начале статьи с такими подробностями рассказывалось о предыстории пакта и ходе переговоров. Из публиковавшихся как в СССР, так и в Латвийской Республике документов можно сделть много выводов, и один из них однозначен – никаких сколько-нибудь серьезных доказательств оказания Советским Союзом силового давления на Латвию, чтобы принудить ее к заключению пакта, в опубликованных документах не содержится.
Ну и напоследок коснемся традиционной риторики о том, что пакт о взаимопомощи, якобы, явился прямым следствием и основывался на «преступном пакте Молотова-Риббентропа», и поэтому не может быть законным по определению. О том, чего стоит пропагандистская шумиха вокруг пакта Молотова-Риббентропа, мы уже писали на нашем портале и повторяться нет смысла. Отметим только для себя, что в любом случае в договоре о взаимопомощи от 5 октября 1939 года и в документах, сопутствующих его заключению и вытекающих из него, ни сном не духом не поминается никакой пакт Молотова-Риббентропа и вообще какие-либо советско-германские договоренности. Поэтому попытки «состыковать» эти два пакта можно смело отнести к проявлениям пропагандистского недержания последователей официальной мифологии.
Итак, подведем итоги. Первый и главный из них заключается в том, что советские войска на территории ЛР появились задолго до июня 1940 года, на основании договора между Латвией и СССР, заключенного 5 октября 1939 года. И не будет ничего удивительного, если у какого-нибудь любопытного читателя возникнет шальной вопрос: а почему, собственно, дата пресловутой «оккупации» считается у националов именно с 17 июня 1940 года, а не с октября 1939 года, когда в Латвию вошли первые советские части? Ведь и в октябре 1939-го, и в июне 1940-го советские войска вошли в Латвию с согласия международно признанных властей Латвии, на основании заключенного сторонами международного договора, и в том и в другом случае им не оказывалось никакого сопротивления. И в том и в другом случае войска не отстраняли и не подменяли власти Латвии, не препятствовали тем в осуществлении государственных функций.
Что может на это ответить автор? Да ничего. Полет мысли авторов и последователей официальной мифологии ЛР неисповедим и, уверен, еще найдет своего вдумчивого исследователя – психолога (или психиатра). Наша задача в другом.
Вернемся к оставшимся выводам.
Пакт о взаимопомощи между СССР и Латвией был заключен в строгом соответствии со всеми международными нормами, после переговоров сторон. Все разговоры (причем достаточно неконкретные) о якобы оказанном давлении – это только разговоры, не подтвержденные ничем серьезным, кроме ссылок на записи третьих лиц о том, что кто-то что-то кому-то когда-то якобы сказал. Никаких свидетельств о том, что в процессе переговоров на представителей Латвии оказывалось какое-либо давление не содержат даже официозные латвийские источники. Напротив, имеются прямые свидетельства того, что никакого давления и угроз не было.
Пакт о взаимопомощи зарегистрирован в Лиге наций по просьбе латвийской стороны. Сам факт регистрации пакта в Лиге наций подтверждает то, что в международных кругах этот пакт не считали противоправным или заключенным под угрозой насилия. Факт регистрации пакта в Лиге наций по просьбе именно латвийской стороны также не вписывается в официально-мифологическую концепцию об оказанном на Латвию давлении.
Сразу после заключения пакта о взаимопомощи Советский Союз заключил с Латвией выгодный для последней торговый договор, что являлось своего рода вознаграждением за заключение пакта.
Дополнительные части Советских войск, введенные на территорию Латвии в июне 1940 года, появились на территории Латвии не просто так, и даже не на основании ноты советского правительства от 16 июня 1940 года, а именно на основании пакта о взаимопомощи от 5 октября 1939 года с тем, чтобы обеспечить выполнение этого пакта латвийской стороной.
Использованные источники:
1) «Полпреды сообщают...: Сб. Документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией: Август 1939 г. – август 1940 г. М., 1990.
2) “Latvijas okup?cija un aneksija: 1939 – 1940. Dokumenti un materi?li. R., 1995.
3) Сергей МИХАЙЛОВ «Навязанный пакт»
Шутить изволите??? Даже если взять уровень межчеловеческого общения... Знаешь что значит выражение "сесть на шею"??? стоит только один раз дать слабину.... и все .. больше с шеи не слезут... и еще много спиногрызов появится, окрыленных удачей своих предшественников...
