Блядь неужели и Т.Г. Шевченко перевели с великого на поганый украинский энти два западенских учителя хфамилии которых даже и ты не помниш?
Во-первых Шевченко писал в основном на русском...хотя кое-что и на малороссийском....спустя десятилетия после его смерти Грушевский (со товарищи) во Львове подменил в произведениях Шевченко (и в произведения всех других более-менее известных малороссийских авторов) слово малороссия/малороссийский на Украина/украинский а также заменил все малороссийские слова только что созданными им украинскими словами....
Во-вторых, учителя (Романчук и Выхнянин) к этим переводам не имеют никакого отношения, они стали знамениты тем что впервые публично отказались от своих русских корней и признали себя украинцами (доселе неведомой нацией)...вот кстати немного о них:
И. И. Тёрох
УКРАИНИЗАЦИЯ ГАЛИЧИНЫ
От редакции: Ниже помещаем статью покойного И. И. Тереха - крупного общественного деятеля Галицкой (Червонной) Руси, известного русского мифолога, - в которой автор четко и ясно рассказывает нам о той страшной кровавой бешенной борьбе Ватикана, немцев и поляков против русских людей Галичины во имя создания искусственного антинародного украинизма и антихристианской унии.
Статья была написана И. И. Терехом вскоре после присоединения к Советскому Союзу Галичины и других западнорусских земель, находившихся под польской оккупацией. Вот почему у автора статьи могла "сохраниться капелька надежды на то, что советы примут во внимание (уважат) историю Галицкой Руси и не будут насильственным образом продолжать подлое дело украинизации.
Но коммунисты своей антирусской политикой в Галичине, в Буковине и на Закарпатской Руси, которая была присоединена к СССР непосредственно после второй мировой войны, лишний раз демонстрируют свой антинародный характер
Теперь стало еще труднее, еще опаснее бороться за русское единство, чем это было во времена Австрии или Польши. Но русский народ Червонной Руси не сдается: приспособившись к советским условиям, он будет и дальше борьбу за народную общерусскую правду.
Весь трагизм галицких "украинцев" состоит в том, что они хотят присоединить "Великую Украину", 35 мил., к маленькой "Западной Украине", (так они стали называть после первой мировой войны Галичину) - 4 миллиона, т. е., выражаясь образно, хотят пришить кожух к гузику (пуговице), а не гузик к кожуху. Да и эти четыре миллиона галичан нужно разделить надвое. Более или менее половина из них, т.е. те, которых полякам и немцам не удалось перевести в украинство, считают себя издревле русскими, не украинцами, и к этому термину, как чужому и навязанному насильно, они относятся с омерзением. Они всегда стремились к объединению не с "Украиной", а с Россией, как с Русью, с которой они жили одной государственной и культурной жизнью до неволи. Из других двух миллионов галичан, называющих себя термином, насильно внедряемым немцами, поляками и Ватиканом, нужно отнять порядочный миллион несознательных и малосознательных "украинцев", не фанатиков, которые, если им так скажут, будут называть себя опять рускими или русинами. Остается всего около полмиллиона "завзятущих" галичан, которые стремятся привить свое украинство (то есть ненависть к России и всему русскому) 35-ти миллионам русских людей Южной России и с помощью этой ненависти создать новый народ, литературный язык и государство.
Здесь будет уместно изложить вкратце историю украинизации поляками, а затем немцами Галицкой (Червонной) Руси, о которой "украинцы" умалчивают, а мир о ней почти не знает.
После раздела старой Польши в 1772 г и присоединения Галичины к Австрии и после неудавшихся польских восстаний в России в 1830 и 1863 г. г. и Австрии (в 1848 г.) с целью восстановления польского государства, польская шляхта Галичины, состоявшая из владельцев крупных латифундий, заявила свое верноподданничество Францу Иосифу (пресловутое: "Пржи тобе стоимы и стаць хцемы!") и в награду получила полную власть над всей Галичиной, русской ее частью*. Получив такую власть, поляки и их иезуитское духовенство продолжали, как и в старой Польше, полонизировать и окатоличивать коренное русское население края. По их внушению, австрийские власти неоднократно пытались уничтожить слово "русский", которым с незапамятных времен называло себя население Галичины, придумывая для него разные другие названия.
В этом отношении особенно прославился наместник Галичины - граф Голуховский, известный руссоед. В 60-ых годах прошлого столетия поляки пытались уничтожить кириллицу и ввести вместо нее для русского населения латинскую азбуку. Но бурные протесты и чуть ли не восстание русского населения устрашили центральное венское правительство, и польские политические махеры принуждены были отказаться от своего плана отделить русский галицкий народ от остального русского мира.
Дух национального сепаратизма и ненависти к России поляки постоянно поддерживали среди русского населения Галичины, особенно среди ее интеллигенции, лаская и наделяя теплыми местечками тех из них, которые согласны были ненавидеть "москалей", и преследуя тех, кто ратовал за Русь и православие (наделавший шум в 80-ых годах процесс против Ольги Грабарь и свящ. И. Наумовича).** В 70-ых годах поляки начали прививать чувство национального сепаратизма и галицко-русскому сельскому населению - крестьянству, учредив для него во Львове с помощью вышеупомянутой т. н. интеллигенции, общество "Просвита", которое стало издавать популярные книжечки злобно сепаратистического-руссофобского содержания.
Чтобы противодействовать работе поляков, галичане в противовес "Просвите" создали "Общество имени Михаила Качковского". Таким образом в 70-ых годах начался раскол.
В 1890 году два галицко-русских депутата галицкого сейма - Ю. Романчук и А. Вахнянин - объявили с сеймовой трибуны, "от имени" представляемого ими населения Галичины, что народ, населяющий ее - не русский, а особый, украинский. Поляки и немцы не раз уже и раньше пытались найти среди русских депутатов людей, которые провозгласили бы галичан особым, отдельным от русского, народом, но не находили никого, кто решился бы на такую очевидную бессмыслицу, на измену горячо в Галичине любимой Руси. Романчук и Вахнянин были преподавателями русской (с одним „с") гимназии во Львове. В молодости они были горячими русскими патриотами. Вахнянин, будучи композитором, писал пламенную музыку к патриотическим русским боевым песням ("Ура! На бой, орлы, за нашу Русь святую"!)
До конца" 19-го ст. термины "украинец, украинский" были употребляемы только кучкой украинствующих галицко-русских интеллигентов. Народ не имел о них никакого понятия, зная лишь тысячелетние названия - Русь, русский, русин, землю свою называл русской и язык свой - русским. Официально слово "русский" писалось с одним "с", для того чтобы отличить его от правильного начертания с двумя "с", употребляемого в России. Нового правописания (без букв - "ять", ы, ъ) в галицко-русском наречии до этого времени не было. Все журналы, газеты и книги, даже украинствующих, печатались "по-русски" (галицким наречием), старым правописанием. На ряде кафедр Львовского университета преподавание велось на руском языке, гимназии назывались "рускими", в них преподавали руску историю и руский язык, читали рускую литературу.
С 1890 года, после декларации Романчука и Вахнянина, все это исчезает, как бы по мановению волшебной палочки. Вводится в школах, судах и во всех ведомствах новое правописание. Издания украинствующих переходят на новое правописание, старые "руские" школьные учебники изымаются, и вместо них вводятся книги с новым правописанием. В учебнике литературы на первом месте помещается в искаженном переводе на галицко-русское наречие монография М. Костомарова: "Две русские народности", где слова Малороссия, Южная Русь заменяются термином "Украина" и где подчеркивается, что "москали" похитили у малороссов имя "Русь", что с тех пор они остались как бы без имени, и им пришлось искать другое название. По всей Галичине распространяется литература об угнетении украинцев москалями. Оргия насаждения украинства и ненависти к России разыгрывается вовсю.
россия (страна-террорист), строго хранящая принципы невмешательства в дела других государств, ни словом не реагировала в Вене на польско-немецкие проделки, открыто направленные против русского народа. Галичина стала Пиемонтом украинства. Возглавлять этот Пиемонт приглашается из Киева Михаил Грушевский. Для него во Львовском университете учреждают кафедру "украинской истории" и поручают ему составить историю "Украины" и никогда не существовавшего и не существующего "украинского народа". В награду и благодарность за это каиново дело Грушевский получает "от народа" виллу-дом и именуется "батьком" и "гетманом". Со стороны украинствующих начинают сыпаться клевета и доносы на русских галичан, за что доносчики получают от правительства теплые места и щедро снабжаются австрийскими кронами и немецкими марками. Тех, кто остаются русскими и не переходят в украинство, обвиняют в том, что они получают "царские рубли". Ко всем передовым русским людям приставляются сыщики, но им ни разу не удается перехватить эти рубли для вещественного доказательства.
Население Галичины на собраниях и в печати протестует против нового названия и нового правописания. Посылаются записки и делегации с протестами к краевому и центральному правительствам, но ничего не помогает: народ, мол, устами своих представителей в сейме потребовал этого.
Насаждение украинства по деревням идет туго, и оно почти не принимается. Народ держится крепко своего тысячелетнего названия. В русские села посылаются исключительно учителя украинофилы, а учителей с русскими убеждениями оставляют без мест.
Надобно заметить следующее: когда поляки увидели, что немцы хватились за их изобретение "украинский" и насаждают его для своих целей, они пошли против этого термина и не допускали его официально ни в школах, ни в ведомствах, и держались этого даже в новой Польше, употребляя название "руский" или "русинский".
Русское униатское духовенство (священники были с университетским образованием) было чрезвычайно любимо и уважаемо народом, так как оно всегда возглавляло борьбу за Русь и русскую веру, и за улучшение его материального положения, было его вождем, помощником, учителем и утешителем во всех скорбях и страданиях в тяжелой неволе. Ватикан и поляки решают уничтожить это духовенство. Для этой цели возглавляют они русскую униатскую церковь поляком - графом Шептыцким, возвысив его в сан митрополита. Мечтая стать униатским патриархом "Великой Украины от Кавказа до Карпат" после разгрома России и перевода всех русских людей Южной Руси в унию, Шептыцкий относился с нерадивостью к миссии, для которой наметили его поляки, в планы которых вовсе не входило создание Украины под Габсбургами или Гогенцолернами, а исключительно ополячение русского населения для будущей Польши. Он отдался со всей пылкостью молодости (ему было всего 35 лет, когда его сделали митрополитом) служению Австрии, Германии и Ватикану для осуществления плана разгрома России и мечты о патриаршестве. Тщеславный и честолюбивый, Шептыцкий служил им, нужно признать, всею душою. Несмотря на свой высокий сан, он, переодетый в штатского с подложным паспортом не раз пробирался в Россию, где с украинствующими помещиками и интеллигентами подготовлял вторжение Австро-Венгрии и Германии на "Украину", о чем он лично докладывал Францу-Иосифу, как его тайный советник по "украинским делам", а секретно от него сообщал о сем и германским властям, как это было обнаружено в 1915 г. во время обыска русской разведкой его палаты во Львове, где между другими компрометирующими документами была найдена и копия его записки Вильгельму II-му о прогрессе "украинского движения в России". Мечтательный и жадный к титулам и власти, граф пытаясь прибавить к будущему титулу патриарха титул кардинала, часто ездил в Рим, где он услаждал слух Ватикана своими россказнями о недалеком разгроме схизматической России и о присоединении к св. Престолу под скипетром Его Апостольского Величества Императора Франца-Иосифа 35 миллионов "украинских овечек". Но польские шлягуны-магнаты и польские иезуиты, имевшие влияние в Ватикане, мстя Шептицкому за ослушание, не допустили возвышения его в кардиналы. После создания новой Польши и присоединения к ней Галичины, Шептицкий, надеясь на Гитлера, не переставал мечтать о патриаршестве и ратовал, как и прежде, за разгром России. Но по велению карающего рока, все его идеи, идеалы, мечты и грезы потерпели полное и страшное крушение.
С появлением Красной Армии в восточной Галичине, он, разбитый параличем, 75-тилетний старик лишился сразу всех титулов, и настоящих и будущих, и терпит великие страсти уже на сем белом свете в наказание за свои тяжкие прегрешения против Руси. В русской истории его имя будет стоять рядом с именем Поция, Терлецкого, Кунцевича и Мазепы.
Возвращаясь к насаждению украинства в Галичине, нужно отметить, что с назначением Шептыцкого главой униатской церкви прием в духовные семинарии юношей русских убеждений прекращается. Из этих семинарий выходят священниками заядлые политиканы-фанатики, которых народ назвал "попиками".
С церковного амвона они, делая свое каиново дело, внушают народу новую украинскую идею, всячески стараются снискать для нее сторонников и сеют вражду в деревне. Народ противится, просит епископов сместить их, бойкотирует богослужения, но епископы молчат, депутаций не принимают, а на прошения не отвечают. Учитель и "попик" мало-помалу делают свое дело: часть молодежи переходит на их сторону, и в деревне вспыхивает открытая вражда и доходит до схваток, иногда кровопролитных. В одних и тех же семьях одни дети остаются русскими, другие считают себя "украинцами". Смута и вражда проникают не только в деревню, но и в отдельные хаты. Малосознательных жителей деревни "попики" постепенно прибирают к своим рукам. Начинается вражда и борьба между соседними деревнями: одни другим разбивают народные собрания и торжества, уничтожают народное имущество (народные дома, памятники - среди них памятник Пушкину в деревне Заболотовцы). Массовые кровопролитные схватки и убийства учащаются. Церковные и светские власти на стороне воинствующих попиков. Русские деревни не находят нигде помощи. Чтобы избавиться от "попиков", многие из униатства возвращаются в православие и призывают православных священников. Австрийские законы предоставляли полную свободу вероисповедания, о перемене его следовало только заявить административным властям. Но православные богослужения разгоняются жандармами, православные священники арестовываются и им предъявляется обвинение в государственной измене. Клевета о "царских рублях" не сходит со столбцов украинофильской печати. Русских галичан обвиняют в "ретроградстве" и т. п., тогда, как сами клеветники украинофилы, пользуясь щедрой государственной помощью, отличались звериным национализмом и готовились посадить на престол Украины судившегося после войны за обман во Франции - пресловутого Габсбурга "Василя Вышиваного".
россия (страна-террорист) и дальше молчит: Дескать, не ее дело вмешиваться во внутренне дела другого государства. Галицко-русские интеллигенты, чтобы удержать фронт в этой неравной борьбе, чтобы содержать свою преследуемую конфискациями прессу и свои общества, облагают себя податью во сто корон и свыше ежемесячно и собирают среди крестьянства средства с помощью так называемой лавины-подати.
Против украинской пропаганды решительнее всех реагировала галицко-русская студенческая молодежь. Она выступила против украинской "Новой Эры" открытым движением - "Новым курсом". Галицко-русские народные и политические деятели опасаясь усиления террора, вели все время консервативную, осторожную и примирительную политику с поляками и с австрийскими властями. Чтоб не дразнить ни одних, ни других, они придерживались в правописании официального термина "руский" (с одним "с") и всячески пытались замаскировать свои настоящие русские чувства, говоря молодежи: "будьте русским" в сердцах, но никому об этом не говорите, а то нас сотрут с лица земли. россия (страна-террорист) никогда не заступалась за Галичину и никогда не заступится. Если мы будем открыто кричать о национальном единстве русского народа, Русь в Галичине погибнет навеки".
Хотя вся интеллигенция знала русский литературный язык, выписывая из России книги, журналы и газеты, но по вышеуказанной причине не употребляла его в разговоре. Разговорным языком у нее было местное наречие. По этой же причине и книги и газеты издавались ею на странном языке - "язычии", как его в насмешку называли, т. е. на галицко-русском наречии с примесью русских литературных и церковнославянских слов, чтобы таким образом угодить и Руси и не дразнить чистым литературным языком властей. Словом, ставили свечу и Богу и черту огарок. Молодежь, особенно университетская, не раз протестовала против этих "заячьих" русских чувств своих отцов и пытались открыто говорить о национальном и культурном единстве всех русских племен, но отцы всегда как то успевали подавлять эти рвущиеся наружу стремления детей. Молодежь раньше изучала русский литературный язык в своих студенческих обществах без боязни, открыто и тайно организовала уроки этого языка для гимназистов в "бурсах" (общежитиях) и издавала свои газеты и журнал на чистом литературном языке.
После "Новой Эры" в ответ на украинизацию деревни, студенты стали учить литературному языку и крестьян. На сельских торжествах парни и девушки декламировали стихотворения не только своих галицких поэтов, но и Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова и др. По деревням ставили памятники Пушкину. Член Государственной думы, граф В. А. Бобринский, возвращаясь со Славянского Съезда в Праге через Галичину с галицкими делегатами этого съезда, на котором он с ними познакомился, и присутствуя на одном из таких крестьянских торжеств в деревне, расплакался, говоря: "Я не знал, что за границей России существует настоящая святая Русь, живущая в неописуемом угнетении, тут же, под боком своей сестры Великой России. Я - Колумб, я открыл Америку".
Но когда с "Новой Эрой" оргия насаждения украинства немцами, поляками и Ватиканом разбушевалась во всю, русская галицкая молодежь не выдержала и взбунтовалась против замаскированной политики своих стариков: Дети пошли против своих отцов. Этот бунт известен в истории Галицкой Руси под названием "Нового Курса", а зачинщики и сторонники его под кличкой "новокурсников". "Новый Курс" был следствием украинофилъекой "Новой Эры" и явился для нее разрушительным тараном. Студенты бросились в народ: созывали веча и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время примкнули к ним две третьих галицко-русской интеллигенции и отцов. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом всех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией. Также были учреждены для проповедывания "новокурсных" идей ежедневная газета ("Прикарпатская Русь") на литературном языке и популярный еженедельник ("Голос Народа") для крестьянства на галицко-русском наречии против издаваемых отцовских - ежедневной газеты на "язычии" "Галичанина" и еженедельника для народа ("Русского Слова"); последние вскоре зачахли и прекратили свое существование. В течение года "Новый Курс" поглотил почти всю галицко-русскую интеллигенцию и крестьянство и воцарился повсеместно. Литературный язык употреблялся теперь не только в печати, но и открыто сделался разговорным языком галицко-русской интеллигенции.
Возвратившийся в Россию, гр. В. А. Бобринский поднял шум о положении дел в Галичине. У русских властей он не имел успеха, а либеральная и левая пресса тоже не поддержала его только потому, что он был в Думе правый, и как бы по указке, единодушно отнеслась к делу враждебно, считая русских галичан "националистами, ретдоградами", а украинофилов "либералами, прогрессистами" (!). Не находя нигде поддержки, граф Бобринский организовал с помощью разбирающихся в Галицких делах русских людей в С. Петербурге и Киеве "Галицко-русские общества", которые начали собирать средства на помощь Прикарпатской Руси. Это были первые ( и не царские) рубли, которые Галичина стала получать от своих братьев в России. Но средства эти были скудны, и все они шли на помощь по содержанию гимназических общежитии (бурс), в которые принимались талантливые мальчики бедных крестьян на полное содержание.
"Новый Курс" захватил австрийские власти врасплох. Согласно австрийской конституции, они не могли прямо и открыто выступать против него, да и это не возможно было сделать из-за многочисленности "государственных изменников". Раньше, когда обнаруживались такие "преступления" у нескольких лиц, их судили, сажали в тюрьму. Теперь же все свершилось вдруг, и нужно было иметь дело с сотнями тысяч "изменников", государственную измену которых невозможно было доказать. Но власти не дремали и выжидали случая, чтобы было за что зацепиться и подготовляли целый ряд процессов о "шпионстве", из коих первый начался в 1913 году накануне мировой войны. Между тем, они преследовали проявление русского духа намеченными заранее мерами. Чтобы оказать помощь "попикам" и учителям украинофилам, власти решают ударить по крестьянскому карману. Они обильно снабжают кооперативы украинофилов деньгами, которые через посредство райфайзенских касс даются взаймы по деревням только своим приверженцам. Крестьяне, не желающие называть себя украинцами, займов не получают. В отчаянии деятели русских галичан бросаются за помощью к чехам, и по ходатайству Крамаржка и Клофача (Масарик был врагом русских вообще и в парламенте всегда поддерживал украинофилов) получают в Живностенском Банке кредиты для своих кооперативов.***
Выборы в сейм и парламент сопровождаются террором, насилиями и убийством жандармами русских крестьян. Украинофилы пользуются на выборах и моральной и финансовой поддержкой власти. Имя избранного громадным большинством галицко-русского депутата при подсчете голосов просто вычеркивается и избранным объявляется кандидат украинофил, получивший менее половины голосов. Борьба русских с украинофилами усиливается из года в год и продолжается под страшным террором вплоть до мировой войны, - войны немецкого мира со славянством, к которой Германия и Австро-Венгрия готовились десятки лет, в связи с чем ими и насаждался украинский сепаратизм и ненависть к России среди искони русского населения в Галичине. россия (страна-террорист) очнулась и открыла глаза на происходящее в Червонной Руси только накануне войны, когда во Львове начался нашумевший на всю Европу чудовищный процесс о "государственной измене" и "шпионстве" против двух галицко-русских интеллигентов (Бендасюка и Колдры) и двух православных священников (Сандовича и Гудимы). На этот процесс нежданно явились пять депутатов государственной Думы всех оттенков (среди них и настоящий "украинец" - депутат Макогон) и они, войдя в зал публично, во время заседания суда, поклонились до земли сидящим на скамьях подсудимых, со словами: "Целуем ваши вериги!" Подсудимые были оправданы присяжными заседателями, несмотря на то, что председательствующий судья в своей напутственной речи заседателям, очевидно по указанию свыше, не скрывал надежды на то, что будет вынесен обвинительный приговор.
В самом начале этой войны австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и "попиками") с благословения преусердного митрополита графа Шептыцкого и его епископов. Арестованных водят из тюрьмы в тюрьму группами и по пути на улицах городов их избивают натравленные толпы подонков и солдатчины. В Перемышле озверелые солдаты изрубили на улице большую партию русских людей.
За арестованных и избиваемых русских священников добровольно заступаются епископы католики: польский и армянский, а униатские епископы во главе с Шептыцким, несмотря на просьбы жен и детей, отказывают в защите своим русским галицким священникам. Этого нужно было ожидать: они же их предали на убиение.
Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа. Самые передовые деятели после процесса о государственной измене в Вене, приговариваются к смертной казни и только заступничество испанского короля Альфонса спасает их от виселицы. В отместку за свои неудачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, - вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими.
Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.
Эти зверства" и мучения с иллюстрациями, документами и точными описаниями увековечены основанным после войны Талергофским Комитетом во Львове, издавшим их в нескольких томах.
Такова краткая история происков Ватикана, поляков и немцев в насаждении ими украинства на Карпатах среди издревле русского населения Червоной Руси.
Украинское движение в Галичине под руководством Германии продолжалось и после первой мировой войны. В это время появился для нее новый термин - Западная (Захiдня) Украина, в которой была организована тайная военная организация (УВО), превратившаяся впоследствии в организацию украинских националистов (ОУН).
Борьба по городам и деревням между русскими и самостийниками, несмотря на ужасные притеснения Польшей одних и других, продолжалась, как и раньше, но уже без крика о рублях. Возвратившиеся из австрийских концентрационных лагерей русские интеллигенты и крестьяне бесстрашно отстаивали свое русское имя и Русь.
Уважат ли Советы историю Галичины и, памятуя, что ее имя не Украина, а Русь, не будут ли мешать, как это делали поляки, немцы и Ватикан, оставшемуся в ней страстотерпцу русскому населению жить своей русской жизнью, или же поощряя и дальше искусственно созданный сепаратизм, утвердят за ней неестественное, неисторическое и подложное новое имя и доконают русских галичан для вящей радости разъединителей русского народа и всего славянства, - покажет недалекое будущее.
1945 год
*) Получивши при первом разделе Польши ту часть Речи Посполитой, которая впоследствии была известна под названием "Галиция", австрийское правительство создало из нее отдельную провинцию под названием "Королевство Галицкое и Владимирское" (Koenigreih Galizien und Lodomerien). Две трети этой территории были заселены коренным русским населением. Вверх
**) После покушения на жизнь А. Добрянского в Ужгороде, организованного мадьярами, он переселился со своей дочерью Ольгой Грабарь во Львов, где тогда проживала другая дочь его - Алексия Геровская.
К нему во Львов начали приезжать русские галичане, в особенности униатские священники, из которых многие впоследствии переписывались с ним. Ольга Грабарь исполнила роль секретарши при своем отце, и большинство писем было написано ее рукою. Пишущих машинок в то время еще не было. Когда один из священников - о. Наумович открыто перешел со своим приходом в православие и отрекся от папы, то австрийское правительство объявило это государственной изменой. Добрянского, его дочь Ольгу Грабарь и о. Наумовича посадили во Львове в тюрьму, в которой они просидели шесть месяцев. Суд присяжных оправдал их, но Добрянского сослали после этого сначала в Вену, а затем в далекий Тироль (город Инсбрук).Вверх
***) Самый большой чешский банк - "Центральный Банк Чешских Сберегательных Касс" - давал многомиллионные займы только "украинским" кооперативам. Вверх
Путями истории. Общерусское национальное, духовное и культурное единство на основании данных науки и жизни. Под ред. О. А. Грабаря. - Т. 1. - Нью-Йорк: Изд-во "Свободного слова Карпатской Руси", 1977. - С. 51-60
Посилання видалено
Добавлено через 8 минут
Ю.Д.Романовский
УКРАИНСКИЙ СЕПАРАТИЗМ И ГЕРМАНИЯ
И победоносные знамена
освободителя Украины, германского кайзера,
развеваются в степях вольной Украины...
Львовская украинская газета “Діло”, август 1914 года.
<Брошюра генерала Юрия Дмитриевича Романовского (1877 - после 1920) была основана на секретных австрийских и германских материалах, раздобытых русским Генеральным штабом летом 1917 года, и издана в Токио (1920). По всей видимости Юрий Дмитриевич был участником русско-японской войны и написал в соавторстве с А. фон Шварцем книгу “Оборона Порт-Артура”<...> Участник первой мировой войны. Дальнейшая судьба неизвестна.>
Главным коньком украинских сепаратистов является утверждение, что Украина заселялась не только выходцами из Южной и Центральной России, но и из Польши и Крыма. Выходцы эти и образовали украинское казачество - народность, отличную от русской. Такая аргументация, конечно, не выдерживает серьезной критики, ибо в конце концов все выходцы, попавшие на Украину, за исключением евреев, принимали православие и органически сливались с коренной русской массой.
Совершенно таким же путем образовались и прочие казачества, как, например, донское, уральское и оренбургское, но это не мешает им считать себя коренными русскими.
Но даже если согласиться с украинскими сепаратистами, что к востоку от Днепра образовалась особая украинская народность, то все же остается совершенно непонятным, каким образом население Волыни, Подолии, Червонной Руси в один прекрасный день обратилось из русского в украинское.
Стр. 296 - 297
В бурные дни австрийской революции 1848 года и венгерского восстания галичане боролись с польскими повстанцами, а комплектуемые ими австрийские полки обнаружили большую стойкость в борьбе с венграми. За верную службу Францу Иосифу русские галичане удостоились от последнего прозвища “тирольцев ближнего Востока”,
и он пожаловал им сине-желтый национальный флаг. Современные украинские сепаратисты не нашли ничего лучшего, как объявить этот знак немецко-габсбурговской “ласки” символом “самостийной Украины” <...>
Первоначально австрийцы преследовали лишь оборонительную задачу: отстоять Галицию от поглощения ее Россией. Однако по мере того как связи между Веной и Берлином становились все теснее и теснее и руководство австрийской внешней политикой переходило в руки Германии, оборонительный австро-германский союз обратился в наступательный. В связи с этим и возник в Берлине план -
использовать Галицию в качестве плацдарма украинского сепаратизма, долженствующего в конечном итоге привести к отторжению всей Малороссии от России и присоединение ее к короне Габсбургов. <...>
Центральными фигурами в деле создания и насаждения украинского сепаратизма надо признать митрополита графа Шептицкого и профессора М.Грушевского. Граф Шептицкий - потомок старого русского галицкого рода. Из рода Шептицких вышло несколько униатских митрополитов, портреты которых доныне украшают стены собора Святого Георгия во Львове. С течением времени Шептицкие приняли католичество и совершенно ополячились. Родной брат Андрея Шептицкого занимал видную должность в австрийской армии, дослужился до чина генерала и сейчас состоит в польской армии. Будущий митрополит начал свою службу в одном из австрийских уланских полков, но затем под влиянием своей матери, набожной католички, переменил мундир на рясу одного из иезуитских орденов. Иезуиты решили использовать Шептицкого в целях пропаганды католицизма в Галиции, и под их влиянием он принимает унию, а затем быстро выдвигается ими на роль галицкого униатского митрополита. Он был главным работником в деле латинизации галицкой церкви, но вместе с тем постепенно в руках Шептицкого сосредотачиваются все нити украинского сепаратического движения, а он стал главным доверенным лицом Берлина по продвижению в жизнь австро-германского плана отторжения Малороссии от России. В 1914 году, после высылки русскими воеными властями Шептицкого из Львова, в стенах митрополичьей резиденции был найден замурованный в стене его архив со всеми документами, относящимися к работе Шептицкого в этом направлении. В свое время нам удалось познакомиться с копиями этих документов, и мы можем засвидетельствовать, что они охватывали буквально все вопросы, связанные с видами Австро-Германии на Малороссию. Начиная от вопросов, касавшихся предстоящей оккупации Малороссии Германией (с весьма важной перепиской с Берлином), и кончая сношениями с русскими украинскими сепаратистами и даже простыми шпионами - все можно было найти в этом архиве. <...>
Одновременно с работой по украинскому вопросу Шептицкий, по поручению Рима, руководил вообще иезуитско-католической пропагандой в России <...>
Ближайшим сотрудником Шептицкого являлся профессор Грушевский, автор “Истории Украины”. Пронырливый, хитрый и чрезвычайно сребролюбивый Грушевский приглашается австрийским правительством для занятия кафедры украинской истории в Львовском университете... <...>
Лозунги революционных партий в Малороссии были те же, что и в остальной России, и какого либо специфического местного характера партии эти не носили, тем более что программа русских революционных партий, сводившаяся к организации будущей России на федеративных началах, вполне удовлетворяла малороссов. Но незначительная часть так называемой “украинской революционной партии” попала в сети, услужливо расставленные ей Берлином, и, отколовшись от остальных революционных и социалистических партий, стала вторить германским соловьям, проповедуя отторжение Малороссии от России и образовав так называемый “Союз вызволення Украины”. В союзе этом наряду с социалистическими догмами отлично уживался самый пошлый провинциальный шовинизм. Судя по документам Шептицкого, главными воротилами этого союза были русские подданные: Мариан Меленевский, Жук, Железняк (Зализняк) и В.Дорошенко. В сущности говоря, число ее членов в России было незначительно. Но, щедро снабжаемая средствами из Вены и Германии, она получила возможность повести самую широкую пропаганду. Вся агитационная литература этой партии печаталась во Львове и в Черновицах с ведома австрийских властей. Часть ее, с пропагандой отделения Малороссии, получила право хождения в Галиции; носящая же социалистический, а тем более аграрный характер предназначалась исключительно для России и препровождалась туда при содействии австрийской жандармерии. Наряду с этим на те же средства “вызволенцы” повели антирусскую агитацию и в других странах, особенно в Америке. Вся их деятельность режиссировалась Шептицким и Грушевским.
Насильственная украинизация Галиции, конечно, встретила протест в лучшей части галицкой интеллигенции, исповедовавшей культурную и национальную связь с Россией, а также и в народной массе. Хотя казенные сепаратисты объясняли это движение исключительно происками русского правительства, но мы категорически утверждаем, что последнее стояло от него совершенно в стороне, всячески стараясь избежать каких-либо политических осложнений с Германией и Австрией. Для борьбы с руссофильским течением австрийское правительство инсценировало знаменитые процессы в Мармарош-Сигете и львовский процесс Бендасюка.
В своем усердии в искоренении русофильства в Галиции австрийца дошли до того, что хранение сочинений русских классиков или Евангелия на русском языке почиталось ими государственным преступлением <Подчеркнуто мною - Л.К. Важно обратить внимание на дату написания брошюры - 1920 год, когда о показательных процессах Джугашвили не знал и сам Джугашвили, когда тоталитарные средства советского режима только замышлялись. Так что печальные лавры первенства в этих достижениях человеческого зла тоже лежат в гордой собой Европе>.
В 1914 году в Вене состоялось тайное совещание по украинским делам, на котором кроме членов министерств иностранного и военного, присутсвовал граф Бертхольд, Шептицкий и не более ни менее как главный большевистский агент и одновременно германский шпион знаменитый Парвус (Гельфанд). На этом совещании были окончательно установлены предстоящие мероприятия после занятия Малороссии австро-германской армией. План предстоящей деятельности Австрии в Малороссии, разработанный в деталях, с намеченными лицами для занятия административных должностей, был также найден в архиве Шептицкого. Одновременно Грушевский, проживавший в Галиции и бывший в курсе всех этих планов, через особо доверенных лиц поддерживал сношения со своими агентами в России. <...> События, однако, сложились так, как не рассчитывали наемники Берлина. Русская армия, разбив наголову австрийцев, победоносновступила во Львов. Грушевский хотел бежать в Вену, но был задержан русскими властями. Несмотря на явную государственную измену, русское правительство ограничилось высылкой его на восток России. Митрополиту Шептицкому, в уважение к его сану, было разрешено остаться во Львове, но он, конечно, злоупотребил оказанным ему доверием и продолжал вести антирусскую агитацию. Это принудило русские военные власти выслать и его в Россию. По прибытии в Россию Шептицкий отправил русскому императору приветственное послание с поздравлением по поводу побед русской армии, с выражением своей глубокой радости, что Червонная Русь наконец воссоединилась с остальной Россией, и уверениями в своей верности русским идеалам. Даже доверчивый и деликатный покойный император возмутился новой низостью этого верного слуги Берлина и наложил на послании Шептицкого резолюцию, гласившую одно слово: “Аспид”.
С объявлением войны по всей Галиции и Буковине начались аресты так называемых русофилов. Самая невинная симпатия, выраженная когда-либо в прошлом России, или даже чтение русских книг были достаточным поводом для обвинении в государственной измене и заточения в тюрьму. Многие из заключенных были казнены. Через наши руки прошло несколько фотографических снимков, снятых с повешенных австрийскими властями галичан за русофильство, усердно распространяемых агентами украинских сепаратистов среди населения Галиции. Все это творилось с благословения Шептицкого, и в роли доносчиков, шпионов и вешателей неизменно выступала его верная паства.<...>
Поражения на австрийском фронте не заставили, однако, настойчивых немцев отказаться от своего плана отторжения Малороссии от России. Прежде всего, они образовали в Австрии и Германии особые лагеря для русских военнопленных - уроженцев Малороссии. Находящиеся в таких лагерях пленные пользовались, по сравнению с остальными русскими, некоторыми льготами, и лагеря эти стали питомниками украинского сепаратизма. Для обработки военнопленных в духе этого сепаратизма туда были командированы учителя и даже профессора из Галиции. Антирусская пропаганда велась с той настойчивостью и систематичностью, на которые способны только немцы. Малейший протест против этой пропаганды со стороны военнопленных карался самым суровым образом. Необходимо указать, что пленные русские офицеры уроженцы Малороссии, за самым редким исключением, несмотря на все уговоры и даже запугивания немецких комендантов, от содействия немцам в этой работе решительно уклонились. <...>
В одном из лагерей из военнопленных был образован курень сечевиков имени Тараса Шевченко. Курень был сформирован из военнопленных, наиболее поддавшихся украинской пропаганде. Во главе куреня стоял прапорщик Шаповал. Люди куреня были обмундированы в малороссийские кафтаны и пользовались некоторой свободой. Согласно немецким планам, курень Шевченко должен был в будущем послужить кадром украинского войска. Появившись в период петлюровщины в России, люди этого знаменитого куреня и были главными виновниками всех творившихся в Малороссии грабежей и насилий да тлохранителями Петлюры и его ближайшего сотрудника, австрийского офицера атамана Коновальца.<...>
Как известно, нейтралитет Швеции во время войны был весьма однобокий. Все симпатии были на стороне Германии. Стокгольм не только был избран важным центром для германского шпионажа на русском фронте, но впоследствии немецкое правительство препровождало через стокгольмские банки кредиты на ведение большевистской пропаганды в России, а шведские дипломатические курьеры поддерживали связь между вождями большевизма и агентами германского правительства, находившимися в Стокгольме. Что касается шведских консульских представителей в России, и особенно персонала шведского Красного Креста, взявших на себя защиту австро-германских военнопленных в России, то формирование из этих пленных особых отрядов для большевиков <наверное, их у нас называли “латышскими стрелками”?-Л.К.>в значительной степени было делом рук некоторых из этих представителей. Понятно, при таких связях между Германией и Швецией работа стокгольмского Украинского бюро протекала при особо благоприятных условиях.<...>
После свержения императорского правительства Грушевский, проживавший в Симбирске, поспешил вернуться в Киев и стать во главе организованной им Центральной украинской рады. В то же время Временное правительство, несмотря на все данные о деятельности Шептицкого в Галиции и его связях с Берлином, поспешило освободить его и , вместо высылки за границу, предоставить ему полную свободу проживания и передвижения по России. Мало того, Керенский не нашел ничего лучшего, как вернуть Шептицкому весь тот архив, о котором мы упоминали выше. По счастью, совершенно случайно с большинства наиболее важных документов этого архива были сняты копии, дающие полное освещение деятельности этого политика в монашеской рясе, ненавистника России и верного слуги Германии и Рима. сыгравшего первенствующую роль в деле организации украинского сепаратического движения. Как истый иезуит, он вновь злоупотребил оказанным ему Временным правительством доверием и в течение двух месяцев, проведенных в России после своего освобождения, возобновив сношения со старыми своими агентами, немало поработал для направления их деятельности.
Совместная работа главарей украинского сепаратизма Шептицкого и Грушевского сказалась весьма быстро. В Киеве, а затем по всей Малороссии началась самая бесшабашная проповедь необходимости немедленного отделения Малороссии от России и заключения сепаратного мира с Германией.<...>
В то же время на киевском горизонте появился и пресловутый Петлюра. Бухгалтер по профессии, он в течение всей войны уклонялся от воинской повинности в одном из учреждений союза городов.
Недурной оратор и беспринципный демагог, он с успехом начал выступать на украинских митингах и, снискав доверие Грушевского, был назначен секретарем Рады по военным делам.
Одной из ближайших задач Рады было создание собственной вооруженной силы для обеспечения себя от чьего-либо давления <...>. C этой целью Рада самолично сформировала курень Богдана Хмельницкого. Курень был укомплектован в буквальном смысле всяким сбродом, преимущественно злостными дезертирами, которых поступление в курень избавляло не только от наказания за дезертирство, но и от необходимости идти на фронт. Моральные качества куреня мало смущали вожаков рады. Они были им даже на руку, ибо, играя на шкурных интересах своих телохранителей, Грушевский мог питать полную уверенность в их слепом повиновении. Сброд этих опричников принес впоследствии немало бед мирному населению Киева, а после провала Петлюры начал перекочевывать к большевикам.
Одновременно Рада добилась от Керенского разрешения украинизировать два корпуса на фронте. Одним из этих корпусов командовал генерал Скоропадский, будущий гетман, обещавший Раде свою поддержку в случае ее конфликтов с Временным правительством. Не довольствуясь этим, Рада стала настойчиво добиваться украинизации 25% всех российских корпусов, передачи ей всего Черноморского и половины Балтийского флота. Петлюра, не считаясь с центральной властью, разослал по всем военным округам телеграмму с призывом ко всем малороссам самочинно формировать украинские части.
Эта сторона деятельности Центральной рады внесла немало сумбура в войсковые части и, вместе с большевистской пропагандой, сыграла не последнюю роль в разложении и русского фронта.
Аграрная позиция Чернова <Чернов Виктор Михайлович(1873-1952) - один из организаторов и теоретиков партии эсэров. Возглавлял с М.Р.Гоцем заграничную организацию эсэров. В мае-авгасте 1917 был во Временном правительстве министром земледелия. Председатель Учредительного собрания. С 1920 в эмиграции.> сразу усилила позиции Центральной украинской рады и подняла ее значение в глазах населения Малороссии. Малороссийское крестьянство также стояло за отчуждение помещичьих земель, но мыслило завладение ими исключительно на правах собственности. Естественно, при такой психологии крестьянства бессмысленный проект национализации земли, вылившийся из-под пера Чернова, был встречен в Малороссии крайне враждебно. Депутации, отправленные в Петроград, добиться там ничего не могли, и взоры крестьянства обратились на Раду как на защитницу их интересов в аграрном вопросе. При таких условиях автономия Малороссии становилась вполне логичной и продиктованной насущнейшими интересами крестьянства.<...>
Союз Украины с Германией был вопросом решенным, но относительно будущей формы правления полного единогласия между заговорщиками не было, ибо часть из них стояла за республику, что совершенно не отвечало видам Германии.
Монархические тенденции возглавлялись Шептицким, Грушевским и галичанами, республиканские - Винниченко и Петлюрой.
Российская разруха, атмосфера полного безвластия и взаимной грызни политических партий чрезвычайно упрощали как работу кучки украинских сепаратистов на месте, так и сношения их с Германией.<...>
До какой виртуозности доходили немцы в этих сношениях, свидетельствует следующий факт. Перевод денежных средств на большевистскую пропаганду через банки мог возбудить подозрение русских властей, поэтому, как это было обнаружено в деле сотрудника Ленина - Козловского, немцы пересылали из Швеции в Петроград какие-нибудь товары. В данном случае фигурировала большая партия карандашей. Товары эти, не возбуждая ничьего подозрения, распродавались, а вырученные деньги шли на подпольную работу большевиков. Такими путями Берлин питал и пропаганду украинского сепаратизма.
Тем не менее, несмотря на то что Грушевский и его единомышленники оставили свою деятельность большой конспиративностью, русскому генеральному штабу удалось в течение лета 1917 года собрать исчерпывающие доказательства их сношений с Германией
Первоначально было обращено внимание, что при обмене военнопленными-инвалидами немцы стали препровождать в Россию совершенно здоровых людей, преимущественно уроженцев Малороссии. Наблюдением и опросом их удалось установить, что они посланы немцами для пропаганды украинского сепаратизма и по прибытии в Киев должны были получить инструкции от специальных агентов, группировавшихся около газеты “Новая рада”, руководимой ближайшим сотрудником Грушевского, неким Чикаленко.
Вслед за этим в Ставку явился офицер Ермоленко, пердавший крупную сумму денег, полученную им от германского разведочного бюро для пропаганды. Ермоленко дал существенные показания о сношениях немцев с большевиками и украинскими сепаратистами. Обнаружено было также получение Грушевским солидных денежных сумм из-за границы.
Впрочем, главари украинского сепаратизма скоро сами расписались в том, что работают на германские деньги. Летом 1917года русским генеральным штабом были опубликованы некоторые сведения из области деятельности Шептицкого и совместной работы украинских сепаратистов с немцами. В ответ на это стокгольмское бюро, во главе которого, как было указано выше, стояли Меленевский, Жук и Дорошенко, выпустило брошюру. Надо сказать, что всем им было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Германии, а потому даже после революции появиться в России они не могли. Опубликованных сведений брошюра не опровергла, а скорее подтвердила и не заслуживала бы никакого внимания, если бы авторы ее в полемическом усердии не стали превозносить заслуг Германии как естественного союзника и покровителя Украины. Авторы брошюры открыто признали свое соглашение с Германией и ведение агитации на германские средства,<...>.
В июне 1917 года в руки нашего генерального штаба попала переписка между председателем швейцарского Украинского бюро графом Тышкевичем и одним видным румынским деятелем, отличавшимся германофильскими тенденциями. В переписке предлагалось тесное соглашение между Украиной и Румынией в целях заключения сепаратного мира с Германией, причем указывалось, что проект этот встретит поддержку со стороны Грушевского.
Наконей, помимо целого ряда других мелких фактов, во второй половине августа 1917 года при содействии нашей агентуры за границей был перехвачен целый ряд телеграмм, устанавливающих сношения главарей Рады с Веной и Берлином, а также с двумя главнейшими германскими шпиками - Гуммерусом и доктором Бордах. Тогда же в Петрограде был задержан пробиравшийся из Швейцарии в Киев секретарь графа Тышкевича Степанковский, давший ценнные показания по этому делу. Характерно то обстоятельство, что Степанковский, состоя агентом Шептицкого, в то же время был осведомителем нашей контрразведки в Швейцарии.
В итоге к концу августа 1917 года в руках нашего генерального штаба было собрано достаточно данных для предъявления Грушевскому и ближайшим его сотрудникам совершенно обоснованного обвинения в сношениях с Германией, то есть - в государственной измене. Трагические корниловские дни и наступившее вслед за ними полное банкротство власти Керенского не дали возможности их использовать.
Началась знаменитая киевская чехарда. Петлюру сменил Скоропадский, Скоропадского - Петлюра, того и другого упразднили большевики в лице румынского болгарина Раковского и т.д. На этих событиях, равно как и на безобразиях и насилиях, творимых в Киеве под сине-желтым флагом, мы останавливаться не будем, ибо это не входит в предмет нашего описания.<...>
Здоровые вожделения различных частей нашего обширного отечества, стремление их к широкому самоуправлению вполне понятны. Они нисколько не противоречат русскому единству и подсказываются самой жизнью. Но отторжение Малороссии от остальной России чревато печальными последствиями не только для русского народа вообще, но и для самой Малороссии. На заре русской истории Киев был “матерью русских городов”, и мы глубоко верим, что таким же он останется и на будущее время. Богатейший, красивый русский язык, обширная русская литература и русское искусство созданы трудами многих поколений обеих ветвей русского народа. Они составляют драгоценное достояние всей русской народности, а не достояние великороссов или малороссов. Повторяем: Малороссия скорее может претендовать на первенство в создании Русского государства и русской культуры, чем на отторжение от России.
На стремлении посеять рознь среди русской народности был построен весь грандиозный план похода германского кайзера на Россию. Ныне проповедь украинского сепаратизма привела лишь к присоединению скони русских территорий к Польше, Румынии и Чехии. Да иначе и быть не могло. россия (страна-террорист) и Малороссия - сиамские близнецы. В соединении их сила, в розни - источник слабости и неминуемого политического и культурного упадка.
Иокогама, ноябрь 1920 г.
Посилання видалено
