Статус:
Offline
Реєстрація: 11.01.2007
Повідом.: 34937
Реєстрація: 11.01.2007
Повідом.: 34937
Генезис и катастрофа
02.02.2014 13:00
Роальд Даль
—*Ну вот, все нормально,*— сказал доктор. Его голос звучал глухо. Казалось, что он говорит откуда-то издали.*— Просто лежите и отдыхайте. У вас сын.
—*Что?
—*У вас замечательный сын. Вы понимаете? Замечательный сын. Слышите, как он плачет?
—*Доктор, с ним всё в порядке?
—*Разумеется, всё в порядке.
—*Пожалуйста, покажите мне его.
—*Сейчас увидите.
—*Вы уверены, что всё в порядке?
—*Совершенно уверен.
—*Он всё ещё плачет.
—*Попробуйте расслабиться. Вам совершенно не о чем беспокоиться.
—*Я хочу увидеть его. Пожалуйста, покажите.
—*Дорогая,*— сказал доктор, поглаживая её руку,*— у вас прекрасный, сильный, здоровый мальчик. Вы не верите тому, что я говорю?
—*Что с ним делает эта женщина?
—*Ребенка готовят, чтобы он понравился вам,*— ответил доктор.*— Мы его чуть-чуть обмоем и всё. Вы должны дать нам минутку-другую.
—*Поклянитесь, что с ним всё в порядке.
—*Клянусь. Ну а теперь лежите и отдыхайте. Закройте глаза. Ну же, закройте глаза. Вот так. Вот и отлично. Умница…
—*Я всё время молилась, чтобы он выжил, доктор.
—*Конечно, он будет жить, не волнуйтесь.
—*Остальные не выжили.
—*Что?
—*Никто из моих детей не выжил, доктор.
Стоя за кроватью, врач вглядывался в бледное, измученное лицо молодой женщины. Он никогда раньше не видел её. Они с мужем появились в городе недавно. Жена хозяина гостиницы, которая пришла помочь при родах, рассказала ему, что муж работал в местной таможне на границе и что эти двое появились совершенно неожиданно месяца три назад. Из вещей — только один сундук и чемодан. Муж — пьянчужка, рассказывала хозяйка,*— высокомерный, властный, вечно задирающийся маленький пьянчужка, но молодая женщина казалась нежной и набожной. Она никогда не улыбалась. За те несколько недель, что семья провела в гостинице, хозяйка ни разу не видела улыбки на лице женщины. Ходил слух, что у пьянчужки это уже третья женитьба, что первая жена умерла, а вторая бросила его. Почему? Причина, говорили, была весьма необычной. Но это только слухи.
Доктор нагнулся и поправил одеяло на груди у роженицы.
—*Вам не о чем беспокоиться,*— ласково прошептал он.*— Это совершенно нормальный ребенок.
—*Это же мне говорили про всех остальных. Но я потеряла их, доктор. За последние восемнадцать месяцев я потеряла всех троих моих детей, так что не вините меня за излишнее беспокойство.
—*Троих?
—*Это мой четвертый… за четыре года.
Доктор неловко переминался с ноги на ногу.
—*Вы не можете себе представить, что значит потерять их всех, всех троих, медленно, по очереди, одного за другим. Они сейчас у меня перед глазами. Я вижу лицо Густава так же ясно, как если бы он лежал здесь, в кровати, рядом со мной. Густав был восхитительным ребенком, доктор. Но он вечно болел. Это ужасно, когда дети постоянно болеют, а ты ничем не можешь помочь.
—*Я знаю.
Женщина открыла глаза, посмотрела на врача и отвела взгляд.
—*Мою маленькую дочку звали Ида. Она умерла накануне Рождества. Всего четыре месяца тому назад. Я хотела бы, чтобы вы видели Иду, доктор.
—*У вас теперь новый ребенок.
—*Но Ида была такой красавицей.
—*Да,*— сказал доктор.*— Я знаю.
—*Откуда вы знаете?!*— вскрикнула она.
—*Я уверен, что она была прекрасным ребенком. Но и этот не хуже.*— Доктор отвернулся от кровати, прошелся по комнате и остановился у окна. Посмотрел на улицу. За дорогой он видел красные крыши домов и крупные капли, бьющиеся о черепицу. Дождливый, серый апрельский полдень.
—*Иде было два года, доктор… и она была так красива, что я глаз не могла от неё оторвать с самого утра, когда одевала её, и до вечера, когда она опять лежала в своей кроватке. Я всё время жила в священном ужасе, как бы чего не случилось с этим ребенком. Густав умер, мой маленький Отто тоже умер, и она была всем, что у меня осталось. Порой я просыпалась среди ночи, тихонько подходила к колыбели и прикладывала к дочке ухо, чтобы убедиться, что она дышит.
—*Попробуйте расслабиться,*— сказал доктор, вернувшись к её постели,*— пожалуйста, попробуйте расслабиться.
—*Когда она умерла… Я снова была беременна, доктор, когда это случилось. Этому было уже целых четыре месяца, когда Ида умерла. «Я не хочу!*— кричала я после похорон.*— Я не хочу его! Я уже похоронила достаточно детей». А мой муж… он бродил среди гостей с большой кружкой пива… он сразу обернулся и сказал: «У меня новости для тебя, Клара, хорошие новости». Вы можете вообразить, доктор? Мы только что похоронили нашего третьего ребенка, а он стоит с кружкой пива и говорит мне, что у него хорошие новости. «Сегодня меня направили в Брно,*— сказал он,*— так что можешь начинать собираться. Тебе надо сменить обстановку, Клара, и у тебя там будет новый доктор».
—*Пожалуйста, не разговаривайте больше.
—*Скажите, вы — тот новый доктор?
—*Да.
—*Я боюсь, доктор.
—*Постарайтесь не волноваться.
—*Каковы шансы теперь у этого, четвертого?
—*Вы должны перестать думать об этом.
—*Я не могу. Я уверена, что наследственность губит моих детей. Обязательно должно быть что-то такое.
—*Чепуха, перестаньте!
—*Доктор, знаете, что сказал мне муж после рождения Отто? Он вошел в комнату, заглянул в колыбель, где лежал Отто, и сказал: «Почему все мои дети должны быть такими маленькими и слабыми?»
—*Я уверен, что он не говорил этого.
—*Он смотрел в колыбель Отто, как будто разглядывая крошечное насекомое, и рассуждал: «Я говорю, почему бы им не быть крупнее. Вот и всё». А через три дня после этого Отто умер. Мы поспешили окрестить его, и в тот же вечер он умер. А потом умер Густав. А потом Ида. Они все умерли, доктор, и сразу в доме стало пусто…
—*Не думайте теперь об этом.
—*А этот тоже очень маленький?
—*Это нормальный ребенок.
—*Но маленький?
—*Ну, может быть, чуть-чуть маленький. Но эти малыши зачастую крепче тех, кто побольше. Только вообразите, фрау Гитлер, через год, в это же время он будет учиться ходить. Подумайте, как это прекрасно!
Она промолчала.
—*А через два года он будет вовсю разговаривать и сводить вас с ума своей болтовней. Вы уже придумали ему имя?
—*Имя?
—*Ну да.
—*Не знаю. Я не уверена. Кажется, муж говорил, что если будет мальчик, то мы назовем его Адольфус.
—*То есть, его будут звать Адольф?
—*Да. Мужу нравится имя Адольф, потому что оно сходно с Алоисом. Моего мужа зовут Алоисом.
—*Превосходно.
—*Нет, нет!*— она вдруг села в кровати и зарыдала.*— Этот же вопрос мне задали, когда родился Отто! Это значит, что и он умрет! Нужно немедленно окрестить его!
—*Ну-ну,*— проговорил доктор, нежно положив ладонь ей на плечо,*— это всё ерунда. Говорю вам: всё это ерунда. Я просто интересуюсь, вот и всё. Мне нравится говорить об именах. Я думаю, что Адольфус чрезвычайно хорошее имя. Одно из моих любимых. Ага, взгляните, вот и он!
Хозяйка гостиницы плавно прошествовала к кровати, бережно неся ребенка у своей огромной груди.
—*Вот он, красавец-малыш,*— воскликнула она, сияя.*— Хотите подержать его, дорогая? Положить его с вами рядом?
—*Его хорошо запеленали?*— спросил врач.*— Здесь очень холодно.
—*Ну, разумеется, хорошо.
Ребенок был крепко-накрепко спеленут в большой шерстяной платок, торчала только крохотная головка. Хозяйка нежно положила его на кровать рядом с матерью.
—*Ну вот,*— сказала она,*— теперь лежите и любуйтесь на него сколько душе угодно.
—*Я думаю, он вам понравится,*— улыбаясь, сказал доктор.*— Прекрасное дитя.
—*Какие у него красивые ручки,*— воскликнула хозяйка.*— Какие благородные пальчики!
Мать не двигалась. Она даже не повернула головы.
—*Ну же!*— воскликнула хозяйка,*— он вас не укусит!
—*Я боюсь смотреть. Я не смею верить, что у меня есть ещё один ребенок и что он здоров.
—*Ну не будьте же такой упрямой.
Мать медленно повернула голову и посмотрела на маленькое, удивительно спокойное личико, лежащее перед ней на подушке.
—*Это мой ребенок?
—*Естественно.
—*Но… но он такой красивый…
Доктор повернулся, отошел к столу и начал собирать свой чемоданчик. Мать лежала на кровати, любуясь ребенком; улыбалась, тиская его. Она была счастлива.
—*Здравствуй. Адольфус,*— шептала она.*— Здравствуй, мой маленький Адольф.
—*Шшш! Послушайте, кажется идет ваш муж,*— сказала хозяйка.
Врач подошел к двери и, открыв её, выглянул в коридор.
—*Герр Гитлер!
—*Он самый.
—*Заходите, пожалуйста.
Невысокий человек в темно-зеленой форме аккуратно вступил в комнату и огляделся.
—*Поздравляю,*— сказал доктор.*— У вас сын.
Усы у вошедшего были тщательно ухожены на манер императора Франца-Иосифа; от него сильно пахло пивом.
—*Сын?
—*Именно.
—*Ну и как он?
—*Отлично. Так же, как и ваша жена.
—*Ладно,*— отец обернулся и семенящим, неловким шагом важно прошествовал к постели, где лежала его жена.
—*Ну, Клара,*— сказал он, улыбаясь сквозь усы.*— Как оно?
Он посмотрел на ребенка, потом нагнулся ниже. И так, резкими и быстрыми движениями, он нагибался всё ниже, пока его лицо не приблизилось к младенцу почти вплотную. Жена лежала на боку, глядя на него со страхом и мольбой.
—*У него замечательные легкие,*— объявила хозяйка гостиницы,*— послушали бы вы, как он голосил, едва появившись на свет.
—*Но, Боже мой, Клара…
—*Что, милый?
—*Этот ещё меньше Отто!
Доктор сделал несколько быстрых шагов вперед.
—*С ребенком всё в порядке,*— проговорил он.
Мужчина медленно выпрямился и оглянулся. Он выглядел огорошенным и смущённым.
—*Нехорошо обманывать, доктор,*— сказал он,*— Я знаю, что это значит. Всё снова повторится.
—*Ну-ка, послушайте меня… — начал доктор.
—*А вы знаете, что было с остальными?
—*Забудьте о них, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
—*Этому маленькому и слабому?!
—*Он ведь только появился на свет.
—*Даже если так…
—*Что это вы хотите сделать?*— закричала хозяйка гостиницы.*— Похоронить его загодя?!
—*Ну, хватит!*— резко сказал доктор.
А мать тем временем рыдала. Тяжелые стоны сотрясали её тело.
Доктор подошел к мужу и положил руку ему на плечо.
—*Будьте добры с ней,*— прошептал он.*— Пожалуйста. Это очень важно.
Затем он сильно сжал плечо мужчины и начал незаметно подталкивать его к краю кровати. Тот колебался. Доктор сжал плечо ещё сильнее, настойчиво сигнализируя всеми пальцами. Наконец муж наклонился и неохотно поцеловал жену в щеку.
—*Ладно, Клара,*— сказал он.*— Хватит плакать.
—*Я так молилась, чтобы он выжил, Алоис.
—*Ага.
—*Каждый день всё это время я ходила в церковь и на коленях молилась, чтобы этому ребенку было дано выжить.
—*Да, Клара, я знаю.
—*Три смерти — четвертую я уже не перенесу, ты что, не понимаешь?
—*Понимаю, конечно.
—*Он должен жить, Алоис. Он должен жить, должен… О Господи, будь милосердным…
02.02.2014 13:00
Роальд Даль
—*Ну вот, все нормально,*— сказал доктор. Его голос звучал глухо. Казалось, что он говорит откуда-то издали.*— Просто лежите и отдыхайте. У вас сын.
—*Что?
—*У вас замечательный сын. Вы понимаете? Замечательный сын. Слышите, как он плачет?
—*Доктор, с ним всё в порядке?
—*Разумеется, всё в порядке.
—*Пожалуйста, покажите мне его.
—*Сейчас увидите.
—*Вы уверены, что всё в порядке?
—*Совершенно уверен.
—*Он всё ещё плачет.
—*Попробуйте расслабиться. Вам совершенно не о чем беспокоиться.
—*Я хочу увидеть его. Пожалуйста, покажите.
—*Дорогая,*— сказал доктор, поглаживая её руку,*— у вас прекрасный, сильный, здоровый мальчик. Вы не верите тому, что я говорю?
—*Что с ним делает эта женщина?
—*Ребенка готовят, чтобы он понравился вам,*— ответил доктор.*— Мы его чуть-чуть обмоем и всё. Вы должны дать нам минутку-другую.
—*Поклянитесь, что с ним всё в порядке.
—*Клянусь. Ну а теперь лежите и отдыхайте. Закройте глаза. Ну же, закройте глаза. Вот так. Вот и отлично. Умница…
—*Я всё время молилась, чтобы он выжил, доктор.
—*Конечно, он будет жить, не волнуйтесь.
—*Остальные не выжили.
—*Что?
—*Никто из моих детей не выжил, доктор.
Стоя за кроватью, врач вглядывался в бледное, измученное лицо молодой женщины. Он никогда раньше не видел её. Они с мужем появились в городе недавно. Жена хозяина гостиницы, которая пришла помочь при родах, рассказала ему, что муж работал в местной таможне на границе и что эти двое появились совершенно неожиданно месяца три назад. Из вещей — только один сундук и чемодан. Муж — пьянчужка, рассказывала хозяйка,*— высокомерный, властный, вечно задирающийся маленький пьянчужка, но молодая женщина казалась нежной и набожной. Она никогда не улыбалась. За те несколько недель, что семья провела в гостинице, хозяйка ни разу не видела улыбки на лице женщины. Ходил слух, что у пьянчужки это уже третья женитьба, что первая жена умерла, а вторая бросила его. Почему? Причина, говорили, была весьма необычной. Но это только слухи.
Доктор нагнулся и поправил одеяло на груди у роженицы.
—*Вам не о чем беспокоиться,*— ласково прошептал он.*— Это совершенно нормальный ребенок.
—*Это же мне говорили про всех остальных. Но я потеряла их, доктор. За последние восемнадцать месяцев я потеряла всех троих моих детей, так что не вините меня за излишнее беспокойство.
—*Троих?
—*Это мой четвертый… за четыре года.
Доктор неловко переминался с ноги на ногу.
—*Вы не можете себе представить, что значит потерять их всех, всех троих, медленно, по очереди, одного за другим. Они сейчас у меня перед глазами. Я вижу лицо Густава так же ясно, как если бы он лежал здесь, в кровати, рядом со мной. Густав был восхитительным ребенком, доктор. Но он вечно болел. Это ужасно, когда дети постоянно болеют, а ты ничем не можешь помочь.
—*Я знаю.
Женщина открыла глаза, посмотрела на врача и отвела взгляд.
—*Мою маленькую дочку звали Ида. Она умерла накануне Рождества. Всего четыре месяца тому назад. Я хотела бы, чтобы вы видели Иду, доктор.
—*У вас теперь новый ребенок.
—*Но Ида была такой красавицей.
—*Да,*— сказал доктор.*— Я знаю.
—*Откуда вы знаете?!*— вскрикнула она.
—*Я уверен, что она была прекрасным ребенком. Но и этот не хуже.*— Доктор отвернулся от кровати, прошелся по комнате и остановился у окна. Посмотрел на улицу. За дорогой он видел красные крыши домов и крупные капли, бьющиеся о черепицу. Дождливый, серый апрельский полдень.
—*Иде было два года, доктор… и она была так красива, что я глаз не могла от неё оторвать с самого утра, когда одевала её, и до вечера, когда она опять лежала в своей кроватке. Я всё время жила в священном ужасе, как бы чего не случилось с этим ребенком. Густав умер, мой маленький Отто тоже умер, и она была всем, что у меня осталось. Порой я просыпалась среди ночи, тихонько подходила к колыбели и прикладывала к дочке ухо, чтобы убедиться, что она дышит.
—*Попробуйте расслабиться,*— сказал доктор, вернувшись к её постели,*— пожалуйста, попробуйте расслабиться.
—*Когда она умерла… Я снова была беременна, доктор, когда это случилось. Этому было уже целых четыре месяца, когда Ида умерла. «Я не хочу!*— кричала я после похорон.*— Я не хочу его! Я уже похоронила достаточно детей». А мой муж… он бродил среди гостей с большой кружкой пива… он сразу обернулся и сказал: «У меня новости для тебя, Клара, хорошие новости». Вы можете вообразить, доктор? Мы только что похоронили нашего третьего ребенка, а он стоит с кружкой пива и говорит мне, что у него хорошие новости. «Сегодня меня направили в Брно,*— сказал он,*— так что можешь начинать собираться. Тебе надо сменить обстановку, Клара, и у тебя там будет новый доктор».
—*Пожалуйста, не разговаривайте больше.
—*Скажите, вы — тот новый доктор?
—*Да.
—*Я боюсь, доктор.
—*Постарайтесь не волноваться.
—*Каковы шансы теперь у этого, четвертого?
—*Вы должны перестать думать об этом.
—*Я не могу. Я уверена, что наследственность губит моих детей. Обязательно должно быть что-то такое.
—*Чепуха, перестаньте!
—*Доктор, знаете, что сказал мне муж после рождения Отто? Он вошел в комнату, заглянул в колыбель, где лежал Отто, и сказал: «Почему все мои дети должны быть такими маленькими и слабыми?»
—*Я уверен, что он не говорил этого.
—*Он смотрел в колыбель Отто, как будто разглядывая крошечное насекомое, и рассуждал: «Я говорю, почему бы им не быть крупнее. Вот и всё». А через три дня после этого Отто умер. Мы поспешили окрестить его, и в тот же вечер он умер. А потом умер Густав. А потом Ида. Они все умерли, доктор, и сразу в доме стало пусто…
—*Не думайте теперь об этом.
—*А этот тоже очень маленький?
—*Это нормальный ребенок.
—*Но маленький?
—*Ну, может быть, чуть-чуть маленький. Но эти малыши зачастую крепче тех, кто побольше. Только вообразите, фрау Гитлер, через год, в это же время он будет учиться ходить. Подумайте, как это прекрасно!
Она промолчала.
—*А через два года он будет вовсю разговаривать и сводить вас с ума своей болтовней. Вы уже придумали ему имя?
—*Имя?
—*Ну да.
—*Не знаю. Я не уверена. Кажется, муж говорил, что если будет мальчик, то мы назовем его Адольфус.
—*То есть, его будут звать Адольф?
—*Да. Мужу нравится имя Адольф, потому что оно сходно с Алоисом. Моего мужа зовут Алоисом.
—*Превосходно.
—*Нет, нет!*— она вдруг села в кровати и зарыдала.*— Этот же вопрос мне задали, когда родился Отто! Это значит, что и он умрет! Нужно немедленно окрестить его!
—*Ну-ну,*— проговорил доктор, нежно положив ладонь ей на плечо,*— это всё ерунда. Говорю вам: всё это ерунда. Я просто интересуюсь, вот и всё. Мне нравится говорить об именах. Я думаю, что Адольфус чрезвычайно хорошее имя. Одно из моих любимых. Ага, взгляните, вот и он!
Хозяйка гостиницы плавно прошествовала к кровати, бережно неся ребенка у своей огромной груди.
—*Вот он, красавец-малыш,*— воскликнула она, сияя.*— Хотите подержать его, дорогая? Положить его с вами рядом?
—*Его хорошо запеленали?*— спросил врач.*— Здесь очень холодно.
—*Ну, разумеется, хорошо.
Ребенок был крепко-накрепко спеленут в большой шерстяной платок, торчала только крохотная головка. Хозяйка нежно положила его на кровать рядом с матерью.
—*Ну вот,*— сказала она,*— теперь лежите и любуйтесь на него сколько душе угодно.
—*Я думаю, он вам понравится,*— улыбаясь, сказал доктор.*— Прекрасное дитя.
—*Какие у него красивые ручки,*— воскликнула хозяйка.*— Какие благородные пальчики!
Мать не двигалась. Она даже не повернула головы.
—*Ну же!*— воскликнула хозяйка,*— он вас не укусит!
—*Я боюсь смотреть. Я не смею верить, что у меня есть ещё один ребенок и что он здоров.
—*Ну не будьте же такой упрямой.
Мать медленно повернула голову и посмотрела на маленькое, удивительно спокойное личико, лежащее перед ней на подушке.
—*Это мой ребенок?
—*Естественно.
—*Но… но он такой красивый…
Доктор повернулся, отошел к столу и начал собирать свой чемоданчик. Мать лежала на кровати, любуясь ребенком; улыбалась, тиская его. Она была счастлива.
—*Здравствуй. Адольфус,*— шептала она.*— Здравствуй, мой маленький Адольф.
—*Шшш! Послушайте, кажется идет ваш муж,*— сказала хозяйка.
Врач подошел к двери и, открыв её, выглянул в коридор.
—*Герр Гитлер!
—*Он самый.
—*Заходите, пожалуйста.
Невысокий человек в темно-зеленой форме аккуратно вступил в комнату и огляделся.
—*Поздравляю,*— сказал доктор.*— У вас сын.
Усы у вошедшего были тщательно ухожены на манер императора Франца-Иосифа; от него сильно пахло пивом.
—*Сын?
—*Именно.
—*Ну и как он?
—*Отлично. Так же, как и ваша жена.
—*Ладно,*— отец обернулся и семенящим, неловким шагом важно прошествовал к постели, где лежала его жена.
—*Ну, Клара,*— сказал он, улыбаясь сквозь усы.*— Как оно?
Он посмотрел на ребенка, потом нагнулся ниже. И так, резкими и быстрыми движениями, он нагибался всё ниже, пока его лицо не приблизилось к младенцу почти вплотную. Жена лежала на боку, глядя на него со страхом и мольбой.
—*У него замечательные легкие,*— объявила хозяйка гостиницы,*— послушали бы вы, как он голосил, едва появившись на свет.
—*Но, Боже мой, Клара…
—*Что, милый?
—*Этот ещё меньше Отто!
Доктор сделал несколько быстрых шагов вперед.
—*С ребенком всё в порядке,*— проговорил он.
Мужчина медленно выпрямился и оглянулся. Он выглядел огорошенным и смущённым.
—*Нехорошо обманывать, доктор,*— сказал он,*— Я знаю, что это значит. Всё снова повторится.
—*Ну-ка, послушайте меня… — начал доктор.
—*А вы знаете, что было с остальными?
—*Забудьте о них, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
—*Этому маленькому и слабому?!
—*Он ведь только появился на свет.
—*Даже если так…
—*Что это вы хотите сделать?*— закричала хозяйка гостиницы.*— Похоронить его загодя?!
—*Ну, хватит!*— резко сказал доктор.
А мать тем временем рыдала. Тяжелые стоны сотрясали её тело.
Доктор подошел к мужу и положил руку ему на плечо.
—*Будьте добры с ней,*— прошептал он.*— Пожалуйста. Это очень важно.
Затем он сильно сжал плечо мужчины и начал незаметно подталкивать его к краю кровати. Тот колебался. Доктор сжал плечо ещё сильнее, настойчиво сигнализируя всеми пальцами. Наконец муж наклонился и неохотно поцеловал жену в щеку.
—*Ладно, Клара,*— сказал он.*— Хватит плакать.
—*Я так молилась, чтобы он выжил, Алоис.
—*Ага.
—*Каждый день всё это время я ходила в церковь и на коленях молилась, чтобы этому ребенку было дано выжить.
—*Да, Клара, я знаю.
—*Три смерти — четвертую я уже не перенесу, ты что, не понимаешь?
—*Понимаю, конечно.
—*Он должен жить, Алоис. Он должен жить, должен… О Господи, будь милосердным…
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
Медиапорт сказывся
