В Дамаске заявлено о взятии под контроль лавового поля потухшего вулкана Аль-Сафа, которое в течение четырех месяцев занимали боевики ИГ, отошедшие в эту местность после того, как были выбиты из Кунейтры. География местности осложняла использование тяжелой техники, поэтому сирийские военные и шиитские наемники были вынуждены почти на равных воевать с боевиками. Сценарий чем-то похож на штурм Мосула, где узкие улицы западной части города точно так же не позволяли использовать техническое превосходство иракской армии и террористических группировок шиитов, вынудив их давить массой и размениваясь с боевиками с колоссальным соотношением 7:1-10:1. Кстати, и завершение штурма плато Сафа тоже напомнило окончание шурма Мосула - почти девять десятых боевиков попросту растворились и ушли в окружающий пейзаж, оставив заслон смертников, которые несколько суток держали противника и тоже по большей части исчезли среди каменистой пустыни. Всего сирийцы и шииты потеряли за четыре месяца порядка 3 тысяч человек, боевики отчитываются о десятикратно меньших потерях - и здесь все очень напоминает Рамади, Тикрит, Ракку и Мосул - соотношения потерь где-то близки.
16_big
Исламское государство вернулось (точнее, его удалось вернуть) к состоянию, в котором оно пребывало до 2011 года - сетевой партизанской группировки. Основная масса боевиков, воевавших в Ираке и Сирии, разделилась на три части. Иностранцы по большей части откочевали либо на родину, либо на новые территории, где ведут свой джихад - в Афганистан, Синай, Ливию. Часть вернулась домой, превратившись в обычных гражданских, оставшиеся ведут партизанскую и рейдовую войну на огромных площадях и территориях. Стратегия прежняя - раскачивание обстановки и сборка всего проекта в том месте, где ситуация рухнет. Причем на нынешнем этапе Исламское государство чувствует себя гораздо увереннее, чем в конце нулевых - у него есть огромные финансовые ресурсы, колоссальные запасы оружия по меркам любой террористической группировки, численность боевиков и сочувствующих выросла даже не кратно, а на порядки (в конце нулевых ИГ насчитывал не более 3 тысяч активных боевиков и порядка 10-15 тысяч сторонников по всему Ираку, сейчас только в Афганистане насчитывается более 10 тысяч боевиков ИГИЛ - частично местных, частично пришедших извне).
Условия, в которых идеология ИГИЛ оказывается востребованной, никуда не делись - огромный регион в руинах, колоссальные ресурсы вброшены в войну, объективная необходимость толкает формальных победителей - режим Асада, курдско-арабскую коалицию СДС, иракские власти - проводить масштабные репрессии в суннитской среде буквально по любому подозрению. Массовые расстрелы, как в Мосуле, Тикрите, Рамади, когда шииты сотнями убивали попадавшихся им на глаза местных жителей строго по установке - все жители захваченных ИГИЛ городов считаются пособниками террористов - в прошлом. Но репрессии, аресты, пытки и бессудные расправы никуда не ушли. Просто это перестало быть горячей темой и новостью СМИ.
Наиболее вероятным полем нового возрождения ИГИЛ (скорее всего, с существенной сменой облика и адптированной идеологии) может стать Афганистан. Именно здесь намечается новый обрыв - Талибан в случае прихода к власти на время обрушит обстановку в этой стране, что даст Исламскому государству шанс. В этом плане попытки Кремля поддержать талибов являются прямой помощью ИГИЛ, так как такое развитие событий целиком и полностью отвечает его долгосрочным планам. Борьба двух основных проектов радикального ислама не закончена. Аль-Кайеда предлагает проект создания клерикальных национальных государств, сменив прогнившую светскую или квазисветскую коллаборационистскую власть на жесткий шариат, ИГИЛ прямо отрицает национальное деление, выступая за всемирный халифат, в котором не будет национальных границ на территории проживания мусульман. Обе идеи выглядят жизнеспособными, у каждой из них есть своя правда, а потому борьба между ними закончится еще не скоро.
Кремль, заигрывая с Талибаном, решает свои краткосрочные задачи, что неудивительно - горизонт планирования у нынешних временщиков крайне мал, они совершенно не задумываются, что будет через год, а тем более - еще позже. При этом талибы рассматривают всех в качестве временных попутчиков, а потому любые подковерные договоренности с ними ничего не будут стоить, как только Талибан придет в Кабул. Как обычно, кремлевским станет это понятно лишь по факту.
Тем временем Исламское государство приспосабливается к новой обстановке. Естественно, что военное поражение существенно снизило его авторитет среди немалой части населения региона, однако любой успех проекта снова вызовет взрывной рост численности его сторонников - у людей просто нет никаких перспектив в нынешней жизни, власти Сирии и Ирака рассматривают суннитское население Междуречья исключительно как нелояльное и враждебное. К тому же суннитское восстание подавлено, что дает право победителям на жесточайшие репрессии в отношении него.
Достаточно вспомнить, что в 2013 году отряды ИГИЛ, вошедшие в Ракку, а в 14 году боевиков, взявших Мосул, местные сунниты встречали как освободителей. Уже поэтому не стоит обольщаться и слушать рёв пропаганды - противоречия остались, кризис не преодолен, да никто по большому счету и не собирается им заниматься. А потому условия для возрождения идеи остаются.
Нас на самом деле всё это касается пока мало. Но у нас есть свои собственные неразрешимые проблемы - стремительно нищающее население на фоне обжирающихся местных князьков, баев и прочей сановной сволочи. Безнадежные теракты на Северном Кавказе только маркируют процессы деградации. Однако в том случае, когда (слово "если" здесь уже совершенно неприменимо - это произойдет неизбежно) режим Путина начнет рушиться, по самым слабым звеньям его прогнившей ржавой вертикали пойдет цепная реакция, и преимущество получат самые организованные силы. На Северном Кавказе самой организованной среди всех маргинальных сил сегодня как раз и является Исламское государство. Сегодня оно загнано в подполье, его численность и возможности невелики, но всё резко изменится, как только обстановка станет хоть чуть-чуть более благоприятной. При этом как раз ИГИЛ обладает колоссальным опытом, позволяющим ему справляться с другой организованной силой - преступностью. В этом смысле никаких проблем у боевиков не будет - преступность неспособна противостоять силе, вооруженной идеей.
Поэтому как только в Москве произойдет обвал, мы в самые короткие сроки столкнемся с полномасштабной гражданской войной на Северном Кавказе, где для нее созрели уже все условия. Двадцать лет путинской стабильности просто придавили все противоречия, не разрешая их и плодя новые. В этот раз война на Северном Кавказе может стать гораздо более масштабной и ожесточенной, чем в девяностые. Кадыровская частная армия, насчитывающая не менее 20-25 тысяч человек - это вполне реальный факт, однако не стоит забывать об оставшихся в живых в Сирии и Ираке 4-6 (а возможно, и более) тысячах выходцев из Северного Кавказа и Средней Азии, которые во многом были ударной силой Халифата. Кстати, командовал обороной плато Сафа как раз чеченец, он же остался в отряде прикрытия и о его гибели заявлено вчера. Рабочими языками боевиков ИГ на плато был арабский и русский - что говорит о многом. Все эти люди ушли в Сирию и Ирак, оставив за собой счет к нынешним северокавказским правителям, и немедленно вернутся домой, как только там начнутся события. Так что не стоит обольщаться сегодняшним маргинальным состоянием ячеек ИГИЛ на Северном Кавказе. 4-6 тысяч мотивированных и опытных боевиков - это колоссальная сила, особенно перед обычными карателями - Ирак это продемонстрировал очень хорошо. Когда обстановка рухнет, перед населением Северного Кавказа в полный рост встанет вопрос - кого поддержать - местных ставленников Кремля или исламских нео-большевиков с их идеями свирепой радикальной справедливости. В Приморье, к примеру, или во Владимирской области на нынешних выборах народ дал однозначный ответ на этот вопрос - кто угодно, лишь бы не эти. Почему на Северном Кавазе ответят иначе - неясно.
Тільки зареєстровані користувачі бачать весь контент у цьому розділі
Последние бармалеи доедают последние портянки в Идлибе
