- А с Груздевым попрощаться не думаешь? - спросил я.
- Чего мне с ним прощаться? - холодно сказал Жеглов.- Он мне не сват,
не брат...
- Я думаю, перед ним извиниться надо,- нерешительно сказал я.
Глеб захохотал:
- Ну и даешь ты, Шарапов! Да он и так от счастья тебе руки целовать
будет!
Мне это не показалось таким смешным - не за что было, по-моему,
Груздеву нам руки целовать.
- Мы же невиновного человека засадили, Глеб,- сказал я.- Мы его без
вины так наказали...
- Нет, это ты не понимаешь,- сказал Глеб уверенно.- Наказания без
вины не бывает. Надо было ему думать, с кем дело имеет. И с бабами
своими поосмотрительнее разворачиваться. И пистолет не разбрасывать где
попало...- И повторил еще раз, веско, безоговорочно:- Наказания без вины
не бывает!
Не понравилось мне это рассуждение, такое чувство у меня было, что
все-то он ухитряется наизнанку вывернуть, поставить с ног на голову. И я
продолжал упрямо:
- Ты мне мозги не пудри! Я просто по-человечески разбираюсь.
Заставили человека страдать? Заставили. Не виноват? Извинитесь: не по
своей ведь прихоти сажали, так уж, мол, обстоятельства сложились. Будьте
здоровы и не поминайте нас лихом.
Это, по-моему, будет по-людски.
Жеглов снова засмеялся:
- Да пойми ты, чудак, что ему наше "извините" нужно не больше, чем
зайцу стоп-сигнал. Не в словах суть, а в делах. Вот ты его сейчас
отпустишь - это есть для него главная суть. А слова что? Ерунда!
Помнишь, я как-то начал тебе свои правила перечислять?
- Ну?
- Нас перебило тогда что-то. Но сейчас я закончу: вот тебе еще два
правила Глеба Жеглова, запомни их - никогда не будешь сам себе дураком
казаться!... Первое:
даже "здравствуй" можно сказать так, чтобы смертельно оскорбить
человека. И второе: даже "сволочь" можно сказать так, что человек
растает от удовольствия.
Понял? Действуй!- Он весело хлопнул меня по плечу и направился к
двери.
Опять он верх взял, опять я в дураках остался, и такая меня, сам не
знаю почему, злость взяла...
