Но мне не хотелось бросать ее так, на битых кирпичах и осколках бутылок. Я носком ботинка расчистил небольшую площадку, осторожно поднял Настю и переложил туда. Вытянул руки вдоль тела.
Правая ладонь у нее была открыта. Левая сжималась в кулак. Поколебавшись секунду, я разжал пальцы.
Блестящее металлическое колечко. Не золотое или серебряное, конечно. Что-то вроде никелированной стали. Будь я таможенником мгновенно бы назвал химический состав, стоимость и размер пошлины.
Колечко...Я поднял его, повертел в руках. Почему-то мне казалось важным понять, откуда оно взялось. Настя стояла у плиты... она собиралась подцепить со сковородки глазунью... Ну да, конечно.
Ободок с рукоятки металлической лопатки. Там на всех приборах — вилках, ножах, шумовках — были такие ободки.
Почему он уцелел? Потому что его сжимала рука мертвой девушки? Человеческая рука, не принадлежащая миру функционалов? Я примерил кольцо — оно пришлось к безымянному пальцу, словно я покупал его в ювелирном магазине