Ушел с БЩУ с намерением посмотреть обстановку в реакторном зале, куда
выходит верх реактора. Не дошел. Встретил операторов газового контура И.
Симоненко и В. Семикопова и операторов центрального зала О. Генриха и А.
Кургуза. Толя Кургуз был страшно обожжен, кожа лица и рук свисает клочьями.
Что под одеждой - не видно. Сказал им быстро идти в медпункт, куда уже
должна прийти машина скорой помощи. Игорь Симоненко сказал, что здание
реакторного цеха разрушено. Быстро прошел еще несколько метров по коридору
на десятой отметке, выглянул из окна и увидел... точнее не увидел, ее не
было - стены здания. По всей высоте от семидесятой до двенадцатой отметки
стена обрушилась. Что еще - в темноте не видно. Дальше по коридору, вниз по
лестнице и из здания наружу. Медленно иду вокруг здания реакторов
четвертого, затем третьего блоков. Смотрю вверх. Есть на что посмотреть, но,
как говорится, глаза бы мои не глядели... на такое зрелище. Несмотря на ночь
и плохое освещение, видно достаточно. Кровли и двух стен цеха как не бывало.
В помещениях через проемы отсутствующих стен видны местами потоки воды,
вспышки коротких замыканий на электрооборудовании, несколько очагов огня.
Помещение газобаллонной разрушено, баллоны стоят наперекосяк. Ни о каком
доступе к задвижкам речи быть не может, прав В. Перевозченко. На кровле
третьего блока и химцеха несколько очагов, пока еще небольших. Видимо,
возгорание происходило от крупных фрагментов топлива, выброшенных взрывом из
активной зоны. Может и от графита, хотя при мощности 200 МВт графит имел
температуру не больше 350 °С и, пролетев по воздуху, должен был охладиться.
Но диспергированное топливо могло внедриться в графит и тогда он
разогревался после вылета из зоны. Правда, это сомнительно. Я не видел на
земле светящихся кусков графита. И несветящихся не видел, хотя еще раз
позднее обходил по улице оба блока. Но вниз я не смотрел, крупных кусков под
ноги не попалось, так что не споткнулся ни разу. Около помещения резервного пульта управления третьего блока стоят
пожарные машины. У шофера одной из них спросил, кто старший, и он показал на
идущего человека. Это был лейтенант В. Правше, в лицо я его знал. Сказал
Правику, что надо подъехать к коллектору пожарного трубопровода, идущего на
кровлю. Рядом находился и гидрант для подключения. Пожарные машины стали
разворачиваться, а я поднялся на щит управления третьего блока. У начальника смены третьего блока Ю. Багдасарова справился, мешает ли
что работе. Он ответил: "Пока нет, осмотрели доступные места". Лица
операторов совершенно явно спрашивают - что?! Однако вслух ни одного
вопроса. Дали препарат для йодной профилактики. Принял и, ничего не сказав
им, ушел. А что я мог сказать? О причинах катастрофы даже и не думал в то время.
Впервые начал пытаться сообразить, когда уже отвезли в больницу. Раньше не
считал нужным, и было чем заниматься. При обходе блоков снаружи начала
[FONT="]прорисовываться картина, понял - реактор загинул.[/FONT]
