Убить ханского всадника, или статья А. Стреляного

сказав(ла):

Загадки нашей жизни
Кто о чём, а я опять о своём.
Чем объяснить, что правоохранители берут за шкирку то одного, то другого мздоимца и/или вора, убийцу, иной раз — не совсем мелкого? Сажают редко, но провести какое-то время в изоляторе, распустить мошну, чтобы откупиться, заставить поволноваться близких — тоже приятного мало.
Чем объяснить, что и другие госслужащие выполняют какую-то, пусть малую, часть своих прямых обязанностей?
Всякий раз, когда приезжаю в родной райцентр, оказываюсь лицом к лицу с загадками, которые сродни тем, перед которыми трепетала кантовская душа: звёздное небо над нами и нравственный закон внутри нас.
Стоишь утром на райкомовской площади, глазеешь. Семенят во всех направлениях чистенькие женщины в выходных одеждах, шагают шустрые, тоже мытые, в знакомых с утюгом пиджаках мужички. Зайдите в любое присутствие — нет опоздавших. Едешь сюда с напряжением совка: кого-то не будет на месте, не окажется какой-то бумажки... Нет, ни разу не пришлось убраться несолоно хлебавши.
Всё решается с одного захода. Взятку потребовали один раз за восемь лет, это был милицейский капитан — за отметку в иностранном паспорте. Я не удивился, ибо Взятку, взятку-невидимку/ ловит каждая душа (Н.А. Некрасов, 1876), но послал капитана подальше, отметку поставил другой, старлей.
Непостижимо. Почему они не ходят на работу в чём попало? Почему не загажены их рабочие места? Почему вообще в течение дня каждый, повторяю, занят не только чем-то личным? Вы скажете, что начальница отделения Ощадбанка, если надо, сделает выговор кассирше: что это от тебя навозом твоей коровы смердит? Но зачем ей, начальнице, этим утруждаться? Ей-то что? Сиди в своём кабинетике, куда посторонние запахи не доходят, подсчитывай левый доходец... Вы скажете, что над каждым районным начальником есть областной, который требует... А этому зачем что-то с кого-то требовать, кроме подношения со всех подряд? Вы скажете: дак ведь с него Киев требует. А Киеву-то это зачем?! Даже Рыбачук что-то делал полезное, не говоря об Азарове. Исключением можно считать разве что Симоненко с Морозом и всех их однопартийцев, но левые — особая статья. Быть полезными обществу запрещает им их вера, поэтому там и скапливается человеческий материал, не способный к положительной деятельности.
Полного произвола, совершенной безответственности за порученное дело, безграничного презрения к личности, безоглядного воровства нет в Украине нигде. Ханский конник, взявший в своё время Киев и не заметивший этого события в своей жизни, объяснил бы данное явление просто. Люди, сказал бы он, больны на голову, кто-то наслал на них порчу.
Если у вас есть возможность не работать, а вышибать зубы ближнему и сдирать с него последнюю рубаху, вы обязательно используете эту возможность на полную катушку. Таковы понятия ханского конника о том, что такое естественность, здоровье, норма.
Прежде чем сказать, кто наслал на нас порчу, надо ещё и ещё раз покопаться в себе. Мы страдаем не столько от взяточничества, произвола, лжи и пр., сколько оттого, что считаем это всё беззаконием. Ценитель поэзии заболевает не так от графоманских стихов Мороза, как оттого, что автор отдаёт их в печать: подсовывает скверный товар читателю, нарушая тем самым закон, хоть и неписаный.
Иными словами, закон, в основе которого лежит уважение к личности и собственности, — для нас не совсем пустой звук. А это — Римское право. Вот она откуда, порча. Римское право, Общественный договор, Кодекс Наполеона. Нас зацепил Запад, да так, что уже, пожалуй, не отцепимся, будем до скончания дней влачиться за ним — пусть в отдалении, по обочине, пусть сдирая колени и разбивая носы, но — за ним.

Натисніть, щоб розгорнути...