И Остап поступил так, как подсказывал ему разум, здоровый
инстинкт и создавшаяся ситуация.
Он остановился у входа в Провал и, трепля в руках
квитанционную книжку, время от времени вскрикивал:
-- Приобретайте билеты, граждане! Десять копеек! Дети и
красноармейцы бесплатно! Студентам -- пять копеек! Не членам
профсоюза--тридцать копеек! Остап бил наверняка. Пятигорцы в
Провал не ходили, а с советского туриста содрать десять копеек
за вход "куда-то" не представляло ни малейшего труда. Часам к
пяти набралось уже рублей шесть. Помогли не члены союза,
которых в Пятигорске было множество. Все доверчиво отдавали
свои гривенники, и один румяный турист, завидя Остапа, сказал
жене торжествующе:
-- Видишь, Танюша, что я тебе вчера говорил? А ты
говорила, что за вход в Провал платить не нужно. Не может быть.
Правда, товарищ?
-- Совершеннейшая правда,-подтвердил Остап,этого быть не
может, чтобы не брать за вход. Членам профсоюза -- десять
копеек и не членам профсоюза - тридцать копеек.
Перед вечером к Провалу подъехала на двух линейках
экскурсия харьковских милиционеров. Остап испугался и хотел
было притвориться невинным туристом, но милиционеры так робко
столпились вокруг великого комбинатора, что пути к отступлению
не было, Поэтому Остап закричал довольно твердым голосом:
-- Членам профсоюза -- десять копеек, но так как
представители милиции могут быть приравнены к студентам и
детям, то с них по пять копеек.
Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой
целью взимаются пятаки.
-- С целью капитального ремонта Провала,-дерзко ответил
Остап,-чтоб не слишком провалился.
(C)
