Конец октября – начало ноября в красной зоне — разгар распутицы. К ней сильно привязаны быт на передовых постах, секретах, логистика, дозорная служба, сапёрные и инженерные задачи. Одни позиции подтапливаются, другие превращаются в островки посреди моря грязи. Там, где ещё совсем недавно можно было проскочить по грунтовке автомобилем, теперь приходится месить «кашу» ногами. Отсюда подрывы, отсюда санитарные потери из-за сезонных болезней и травм, отсюда растущие расходы на создание пунктов обогрева, доставку снабжения и «последний километр». На фронте за последние две недели было три короткие вспышки обострения с 3–4 погибшими в сутки. Но, в целом, сегодня социумом конфликт уже не воспринимается как серьёзная угроза. Это что-то, насчёт чего можно привычно вспомнить про военный сбор, в перерывах между спорами о том, как нам обустроить Украину. Скорее всего, потому, что многие у нас оценивают войну, как футбол — по потерям и продвижению линии боевого соприкосновения. Взяли село или посадку — как забили гол. Понесли потери или отступили — пропустили.
А война, даже вялотекущая — это серьёзное напряжение всей государственной машины и экономики, причём не всегда связанное с боями здесь и сейчас. Инфраструктура. Все эти перебитые газовые трубы, повреждённые ЛЭП, масштабное разминирование местности, восстановление мостов, взорванных ещё в 2014–2015 годах, асфальта, разбитого гусеницами, компенсации и ремонты домов, снабжение водой освобождённых городов и шлюзы на канале в Крым, строительство стационарных лагерей на полигонах и общежитий в ППД.
Горизонтальные связи. Отключения электроэнергии, сорванные графики поставки сырья из-за прохода военных колонн и эшелонов, остановки стратегических предприятий (вроде коксохимического завода или ТЭС), разрушение полного цикла производства металла, тонны неразорвавшегося железа и мины на полях.
Мобилизационные мероприятия. От сохранения рабочих мест для мобилизованных, переподготовки 10–15 тысяч резервистов и офицеров запаса каждый год до неочевидных вещей, например, разрушенных семей, бизнесов и неполученных доходов у сотен тысяч людей с 2014 года.
Социальная сфера. Выплаты для 1,8 млн официально зарегистрированных беженцев, пособия до 8 млрд грн, подъёмные для демобилизованных или контрактников — на секундочку, 60 тыс. людей в год (40% от всего бюджета армии — это выдача заработной платы в ВСУ), премии за участие в боевых действиях и компенсации за ранения и болезни в результате службы.
Естественно, вряд ли существует сводная статистика во всех сферах, на которые влияет война — от миграции населения, внутренней политики и экономики до рождаемости и увеличения числа уклонистов от призыва на срочную службу. Но совершенно очевидно, что речь идёт о суммах куда больших, чем 5% ВВП на оборону во всех силовых структурах, и о процессах серьёзнее, чем отток рабочей силы в Восточную Европу.
А если помнить о 12% населения, 7% территории и 22–25% ВВП, потерянных прямо или косвенно в результате конфликта, о последствиях «блокады» и отжима предприятий в ОРДЛО (например, 12% производства стали), о содержании в поле 40–60 тыс. людей и проведении слаживания на полигонах для их смены, о призыве офицеров запаса — война на востоке, даже в позиционной фазе, продолжает оказывать существенное влияние на Украину. Зона АТО в поперечнике в 3 раза больше Чечни, у чеченцев никогда не было нескольких сотен танков или артиллерийских бригад. По процентному соотношению задействованных силовиков или демографических потерь цифры для Украины будут ощутимо выше, чем для РФ. Но обыватель по-прежнему уверен, что на Кавказе РФ годами вела кровавую затяжную войну на грани распада, в то время как в Украине олигархи устроили междусобойчик и не дают приказ освободить Донецк. Оторванность общества от реальности, в принципе, уже давно не удивляет, но хорошо объясняет многие процессы в стране.
Все остальные текущие моменты — и заметное снижение количества добровольцев через три года окопной возни, и уклонение молодёжи от срочной службы (хотя в целом по стране 65–70% от плана уже призвано), и рост насилия вне красной зоны — вполне характерны для любого затяжного противостояния, это не фирменная фишка Украины. И «премиальные прыгуны» (солдаты, получавшие подъёмные, но тут же дезертирующие) во времена Гражданской войны в США, где рекрутов собирали при помощи палашей кавалерии; и краткосрочные контракты, которыми заманивали россиян в армию в той же Чечне, в то время как инсургенты проводили операции в центре Москвы; и сотни тысяч немцев и жителей СССР во Второй Мировой войне, стремящихся получить «броню», когда в строй ставили пожилых и ограниченно годных. Довольно быстро человек изнутри понимает, что такое в реальности война, и не хочет месяцами гнить в дыре в земле. А усталость общества от неё — это не красивая метафора журналистов. Несмотря на то, что положение на ЛБС полностью контролируется ВСУ, а положение жителей на территориях ОРДЛО в разы хуже, чем в остальной Украине, всё же всегда нужно трезво смотреть на ситуацию, а не жить в своём уютном мирке.
По убийству Амины Окуевой, как и ранее по гибели Руслана Махаури, мы бы не торопились с громкими заявлениями. Чистая диверсионная работа — это акции против Шаповала и Хараберюша, людей не публичных, но на которых было завязано управление и многие процессы в их ведомствах. Противник, проведя точечные акции, показал, что ему вполне известна структура наших специальных служб, включил «ответку» за гибель начальника управления «милиции ЛНР» Анащенко или медийных комбатов, нанёс ущерб оперативной работе в поле на время передачи дел, и создал задел для информационной кампании по неэффективности СБУ или контрразведки. Здесь же вполне не исключена чистая экономика, а не война или политика. Тем более, погибшая была помощницей Мосейчука, который любил оказывать коммерческие услуги на камеру. Недавно на него также произошло покушение, по почерку не совсем похожее на «руку Москвы» (да и откровенно не та фигура депутат, чтобы за ним охотились киллеры из РФ). В общем, чем больше будут использоваться парамилитарные группы в разборках фермеров, застройщиков, чем чаще будет оказываться помощь народных депутатов в ведении бизнеса и решении его вопросов, тем больше будет силовых акций — ведь и оружия, и людей, которые его научились применять, у нас более чем достаточно.
На линии боевого соприкосновения идут дежурные «длинные» ротации, пока в тылу активно проходят слаживание сменщики — 54-я ОМБр прибыла в ППД, вышли из-под Донецка подразделения 72-й бригады, зашла на её позиции 95-я ДШБр, 92-я вернулась в Чугуев, на полигоне в Черниговской области засветилась 11-я мотопехотная, 93-я активно занимается на «Ширлане», проходя через цикл бригадных учений, включая ночные. То, что в красной зоне появились подразделения 63-й бригады из корпуса резерва, а также информация о том, что его отдельная танковая бригада на начало осени полностью укомплектована техникой, означает, что командование на сегодня располагает не только дополнительными силами под возможное обострение, но и активно готовит их, пропуская и через полигоны, и через «ноль». Гипотеза о том, что бригады с номерами 60+, это управление и тыл, как основа, в которую будут призываться резервисты в случае следующей фазы вторжения РФ, не подтвердилась — части реально существуют. По крайней мере, организационное ядро, и его можно выставить в боевые порядки.
Ну и, естественно, продолжаются стычки — например, по линии от ЯБП до Спартака активная канонада фиксируется почти каждый день, причём слышны все калибры, не только стрелковое вооружение. Всё те же населённые пункты и точки на карте — Пески и треугольник перед фасом Донецка, вентиляционный ствол шахты «Бутовка», промышленная зона Авдеевки, блоки по Н20 и дальше на север к позициям под Горловкой и Зайцево, и южнее вплоть до Марьинки, возня на Трудовских. Накрыта огнём противника фильтровальная станция, шли бои на Светлодарской дуге.
Громко на севере, включая Крымское, Трёхизбенку. По Троицкому была выпущена половина пакета «Града», активные перестрелки под Станицей Луганской, несмотря на десятки попыток развести стороны в этом районе. Стабильно громыхает на юге от Широкино и до Докучаевска. Всё те же эпизоды — весь спектр пехотного вооружения, миномёты, бортовое оружие бронемашин, снайперская активность, короткие артиллерийские налёты по вскрытым целям, батареями на подскоке из-за линии отведения, часто в ночное время.
Опять же, мы не уточняем числа и подробности контактов, потому что это не разведка боем, не попытки штурмовых действий или попытки улучшить положение на фронте — как и до этого неделями обваливается линия боевого соприкосновения, ведётся постоянный беспокоящий огонь. По ВОП напротив в визуальной видимости, не покидая траншей, обе стороны отстреливают 82-миллиметровые мины с переходников под РПГ, на двигатели накручивают даже осколочные выстрелы для СПГ, само собой разумеется, работают «коробки» из капониров, АГС, крупнокалиберные пулемёты. Эпизодически с подготовленных позиций фиксируются танковые обстрелы: всего в сутки из 25–40 эпизодов огневого боя 3–5 — это 122-миллиметровая артиллерия, 120-миллиметровые миномёты или танки, чаще в центре или на юге.
Судя по тому, что у ВСУ всё больше мелькает на фото тандемных выстрелов и «осколков» к РПГ-7, гранат калибра 30 и 40 миллиметров, различных цинков и ящиков с маркировками 11–12 — «военторг» из Болгарии снова наращивает объёмы. Несмотря на отдельные дни, когда были случайные потери — подрыв майора НГУ Сергея Сиротенко из Черкасс и его водителя под Марьинкой, гибель бойца «Гепарда» по неосторожности или подрывы двух бойцов «Айдара» 24 октября на мине возле Новолуганского, в целом цифры утрат в сутки стабильно и уже очень давно «приземлились» на уровне 1–3 раненых. Погибшими за месяц по всем причинам, включая небоевые и естественные смерти вне зоны АТО — до 20 человек. В таких условиях конфликт может продолжаться месяцами, и реальных вариантов исключительно военными усилиями измотать стороны просто не видно.
По масштабным пускам «Бук-М1» и С-300 ПС и В1 возле Александровки учения не совсем похожи на контрольные запуски. Более 20 ракет — это до 20 млн долларов в денежном эквиваленте. А если считать ещё два десятка отстрелянных изделий к «Осам» и пуски Р-27 с бортов, в мёртвых президентах это обошлось, как несколько манёвров бригадного звена с приданными вертолётами и авиацией. Вероятно, помимо испытаний сразу нескольких партий восстановленных 5В55К(М) и 9М38М1, происходила отработка оперативных моментов для всего звена ПВО — отражение налёта ОТРК, взаимодействие со своими бортами в воздухе, сопряжённая работа разных систем с внешнего командного пункта, прикрытие дальнобойных комплексов модернизированными «Осами».
В любом случае это беспрецедентное для независимой Украины событие, несмотря на критику, что большинство ЗРК у нас на вооружении — это поздний «совок», даже в Европе на пальцах руки можно пересчитать страны, которые обладают технологиями, способными перехватывать крылатые ракеты, или авиационной бригадой тяжёлых истребителей 4-го поколения. И перезарядка РДТТ, и «оцифровывание» ЗРК «Оса», и элементы АСУ, и новые РЛС — отличная гарантия того, что «шахтёры» не найдут в шахтах вертолёты и неизвестные самолёты, которые можно приобрести в любом «военторге». Украина продолжает войну за независимость, модернизирует армию по мере своих скромных финансовых возможностей, ведёт ротации и обучение войск. Очередная, четвёртая, осень российско-украинского конфликта в самом разгаре.
