Статус:
Offline
Реєстрація: 25.09.2006
Повідом.: 5166
Реєстрація: 25.09.2006
Повідом.: 5166
Почему все воруют =)
Краткая история всемирного воровства
БЕЗУМИЕ ПЛАНЕТЫ «КЛЕПТО»
*Клептомания (греч. klepto – ворую + … мания – безумие, страсть, влечение) – болезненное непреодолимое стремление к воровству.
***
Племя загоняло мамонта в заготовленную для него яму-ловушку.
- Левее! Правее! Ату его! – покрикивал самый искушенный в охоте.
Так появился руководитель, вождь, царь, правитель.
*
- Теперь все будут сытыми! – радостно восклицал другой соплеменник. – Мяса надолго хватит. Но сейчас мы возбуждены охотой, устали и можем неравномерно поделить тушу. Давайте пойдем, отдохнем, а с утра начнем справедливое распределение.
Так появился духовный наставник, жрец, священник, философ, идеолог, политик, экономист.
*
А утром, когда племя вернулось к яме, никто из страждующих не обнаружил в ней туши мамонта.
Так появился… вор.
Примерно таким образом начался, если следовать Дарвину, естественный отбор, в результате которого человек отбирал все, что мог у подобных себе. Воровство стало основой основ, исходным моментом выживания самых ловких, самых изощренных, самых плутоватых и обманчивых, составивших костяк человечества. С тех, ископаемых пор, собрат крал у собрата куски мяса, шерсти, продукты труда, деньги, жен, слова, честь, мысли… Жулики выдумывали религии, находили дураков, верящих в надуманных богов, и от их имени - отбирали, присваивали, доводили толпы до массового умопомрачения и гнали их на новые грабежи и убийства, ради счастья последних в… загробном царстве.
Природа сотворила всех людей равноправными, но с разными половыми, физическими и умственными способностями, не позаботившись о том, чтобы каждому досталась равная доля, не допускающая обогащения одного за счет другого. Будь так, воровство было бы невозможным. Но история не приемлет частицы «бы». Человек начал делить и постоянно делит и обкрадывает мир, его окружающий.
С другой стороны, обворованные, преодолев недоумение, научились мстить за себя, используя свою ловкость, чтобы вернуть то, что было у них изъято, нередко, в более крупных размерах. Для этого человек придумал законы, обычаи, традиции. Главной заботой для него стало сохранение своего имущества, поэтому для того, чтобы мирно наслаждаться тем, что у него имелось (или осталось); он сделал основной целью придуманных им законов - защиту своего добра. Вор согласился с существованием законов, заранее зная, что не станет им подчиняться. Ибо, всем своим нутром он чувствовал, что законы эти создаются не для того, чтобы охранять одно общество от другого, не для того, чтобы люди не грабили друг друга, а чтобы было ему сподручнее грабить их. Воровство стало неотъемлемой чертой человечества, и пронизало всю историю планеты до сегодняшних дней.
Государственные чиновники воруют, когда берут взятки за то, что должны делать бесплатно. Священники воруют, взимая плату за посредничество между богом и человеком. Торговец ворует, продавая мешок картошки, не взращенной им по цене в несколько раз дороже того, чего он стоит на самом деле. Предержащие власть воруют, облагая своих подданных произвольными пошлинами, штрафами, непомерными налогами. Все эти виды грабежа освящены высшим правом - законом.
И только глас народа не устает воровато подмечать: «бьют вора не за то, что украл, а за то, что попался». Укравший бутерброд, считается вором, укравший город – бизнесменом. Обворовавший другую страну становится национальным героем. Угнетение, насилие, жестокость, тирания, несправедливость – все это проявления воровского характера, осуществление права подавлять и угнетать другого, раздевать, разорять его. Сильный грабит слабого, чтобы стать сильнее. Но, тогда отчаявшийся слабый, собрав вокруг себя таких же, ограбленных, идет против сильного, низвергая противника на свое место. Воровство карается только потому, что оно посягает на право собственности, но само по себе это право имеет своим источником воровство. Закон наказывает вора за ограбление других… воров, наказывает слабого за попытку стать сильным, наказывает сильного за попытку увеличить свое богатство за счет слабых. Бесконечный исторический круговорот!
На Руси разбойник был всегда уважаемым лицом, лихим героем, воспетым даже классиками литературы. А опричники царя Ивана Грозного – были официальными государевыми грабителями.
В Абиссинии воровство пользовалось таким большим уважением, что главарь шайки получал у власти… лицензию на право спокойно воровать.
У коряков и ряда других народов Сибири и Азии кража была единственным способом заслужить почет и уважение соплеменников.
У хазарейцев долгое время воровство считалось признаком мастерства и мужества, а мужчины могли открыто гордится своими выдающимися подвигами в этой сфере.
Сицилийский мафиози вырос на исторической традиции, считавшей кредо разбойника – уважаемой профессией и призванием.
В эпоху феодализма Франция была одним огромным логовом воров. Революция, провозгласившая равенство, просто поменяла полюса: слабый стал мстить сильному, обкраденный обворовал вора и придумал более утонченную систему «демократии», где каждый имел равные права для грабежа других. И права эти до сих пор охраняются законами.
Воровать не стали меньше, воровать стали изощреннее.
В Британии, Португалии, Голландии наиболее удачливые пираты принимались на государственную службу и получали узаконенное право грабежа с обязательным отчислением воровской доли в казну. Вот и пойми тут: кто из воров более в законе!
Двадцать пятый президент США Мак-Кинли инициировал закон о повышении таможенных тарифов, по которому обобрал воров-торговцев, как своих, так и чужих. А когда это ему наскучило, развязал испано-американскую войну, стараясь забрать у испанцев хоть часть тех богатств, которые они отняли у аборигенов Америки. В конце концов, он же провозгласил доктрину «открытых дверей» в Китае: мол, господа-товарищи воры, идите и берите…
Он же создал целую науку грабежа: рассылал своих людей по округе собирать с крестьян налоги и выдавать им расписки от имени землевладельца. За годы эта наука развилась в обширную систему со своими собственными научными отраслями в виде залоговых аукционов.
Открытие Америки Христофором Колумбом положило начало беспрецедентной по своим масштабам акции ограбления целого континента. Индейцев не грабил только тот, кто не мог к ним приплыть. Но и самих грабителей на водных путях поджидали их собратья по ремеслу – пираты.
Еврейские погромы по всему миру устраивались для того, чтобы отвлечь обобранное население от политики власть имущих, осуществляющих невиданный грабеж народа. Во все времена вороватые власти считали подобные погромы неким целебным средством, способным выпустить пар из кипящего котла народного гнева.
Словом, если немного поднапрячь мозги, то в любой акции можно увидеть воровство. Сила, хитрость, ловкость, жестокость – всего лишь средства увеличить состояние любым способом. Лозунги свободы, братства, равенства, единения, справедливости, благотворительности и милосердия, по сути - изощренный камуфляж, прикрытие воровских способов, призванных успокоить совесть человека, развеять его сомнения и колебания относительно основных мотивов поступков, прикрытых этими лозунгами. Они просто снижают степень вины вдохновителей воровских акций.
У европейских рыцарей, германских, и цыганских баронов в кодексе чести было заложено право грабить на большой дороге.
В ряде индейских племен Амазонии девушка не могла выйти замуж, не показав своей ловкости в воровской профессии.
На обширных просторах Океании, Филиппинах и Таити воровство считалось вполне естественной потребностью человека, а воры и разбойники почитались не меньше вождей, что ставило знак равенства между теми и другими.
Воровство уважали спартанцы. Великий древнегреческий законодатель Ликург узаконил его, искренне считая, что воровство делает людей ловкими, быстрыми, сильными и смелыми.
Следуя таким законам, спартанцы рассматривали его как упражнение, полезное для юношества и даже устраивали состязания по воровству.
Египтяне включали его в программу своих школ.
Император Нерон часто выходил ночью из своего дворца, чтобы пограбить на улицах; утром награбленное продавали на рыночной площади, и деньги с продажи шли в императорскую казну.
Во многих странах организовывали публичные дома только для того, чтобы очаровательные женщины обкрадывали своих клиентов. А храмовая проституция, «освещенная» жрецами, давала им невиданные прибыли: у «тружениц» панели и паствы изымалось все «на благо храма». Само собой считалось, что воровство и разврат – близнецы-братья.
Искусство воровства постоянно совершенствовалось. Пират сэр Камерон требовал, чтобы приказы главарей слепо выполнялись подчиненными, все награбленное шло в общий котел, а затем добыча делилась с
неукоснительной справедливостью.
Воры и разбойники покровительствовали претендентам на престол, сенаторам и президентам. А те, в свою очередь, потом усердно покровительствовали своим «благодетелям».
На Диком Западе вор, совершив кражу, по заведенной традиции, отдавал судье половину добычи, тот оправдывал его, и общество не видело в этом ничего дурного.
Миф о том, что во времена Российской империи законы и аристократический менталитет не позволяли масштабно воровать, опровергается документами и фактами самой истории. Во времена крымской войны крали так, что голодные, без боеприпасов и продовольствия героические защитники полуострова, осознав весь позор «тылового обеспечения» кампании, все же вынуждены были сдаться на милость победителя. Именно оттуда пошло и вошло в лексикон расхожее выражение: «тыловые крысы». На воровских жаргонах слова «крыса» и «крысятничество» означают – подлое воровство у своих же.
То же самое, только уже в больших масштабах, на основе имеющегося «опыта», было повторено во времена русско-японской и I мировой войны. Во времена императорства Николая II была украдена… железная дорога – целая ветка на Южном Урале, причем со всеми станциями и составами. Ее разворовывали, когда начинали строительство, когда построили, и в процессе эксплуатации. Совершенно случайно выяснилось, что вся эта массивная структура оказалась «приватизированной» группой любимчиков императора. Дело замяли.
Процессы первоначального накопления капитала во всех странах сопровождались неслыханным воровством, но и это оказалось «цветочками» по сравнению с революциями. Воровство освещалось идеей «справедливого» перераспределения. Колесо истории буксовало в обратную сторону.
«Вождь мирового пролетариата» Ульянов-Ленин публично, и не стесняясь, призывал «экспроприировать экспроприаторов», т.е. ограбить былых грабителей. В соответствии с указаниями вождя, в конной армии Буденного тотально грабили и убивали во время Варшавского похода. Несмотря на либеральные тенденции в отношении воровства, большевикам все же пришлось совершить беспрецедентный в истории шаг под напором мировой общественности: отдать под суд целую дивизию за мародерство и массовый геноцид в отношении евреев и поляков.
До революции, Российская империя, в состав которой входили огромные территории с завоеванными, «присоединенными» тем или иным способом, но непременно ограбленные, как пришлыми, так и своими собственными хозяевами, народы, по праву считалась самой богатейшей страной мира. Иначе и быть не могло, ведь присоединяя к Империи страны с населявшими их этносами, повсеместно действовали древнейшие на земле принципы покорения, порабощения и пользования плодами достижения иных народов. Ни разу в истории завоеватели не несли с собой на покоряемые земли ни высокой агротехники, ни развитого ремесла, ни передового искусства и культуры. Только запреты и более изощренные законы воровского мастерства.
Но и это не могло пойти в сравнение с очистительным вихрем революционного экспроприаторства. Сколько ни задавайте вопрос: «А куда же подевались несметные богатства российских аристократов, помещиков, баев, ханов, ювелиров и негоциантов, атаманов и купцов?» - нигде и никогда вы не найдете на него полного ответа.
Жены народных комиссаров часто, не стесняясь, надевали на элегантные шейки «народное достояние». Жена пролетарского интеллигента Луначарского открыто носила драгоценный ювелирный гарнитур императрицы…
Фашистская орда буквально выпотрошила грабежами и насилием всю Европу. Вслед за этим, победители опустошили воровские закрома побежденной Германии. Куда там, солдатам и офицерам! Советские, английские и американские генералы с маршалами во главе вывозили кораблями, вагонами и эшелонами понравившиеся им трофеи. А куда делось все это награбленное добро?
Вернемся к послереволюционному периоду, положившему начало создания невиданной доселе криминально-коррумпированной страны. В 1918 году, буквально за разгоном Учредительного собрания горсткой вооруженных, «уставших» матросов-анархистов, со всех регионов страны на свой съезд, проходивший по инициативе и под идеологическим контролем новой власти, съехались криминальные авторитеты. Повестка дня съезда была короткой и укладывалась в один вопрос: «Об отношении к новой власти». Дебатов было мало, разногласий – не было. Постановили: «Власть – наша, родная! Надо ее поддержать!». После чего, получив кожаные куртки, револьверы и новые назначения, разъехались вершить предоставленное им право.
Слабый, став сильным, приумножал свои достижения, обирая очередных слабых.
До основания было выпотрошено крестьянство и профессиональное пролетарское сословие, не говоря уже о «работниках умственного труда». Рабочие, крестьяне, интеллигенция получали за свой труд прожиточный мизер. Само собой считалось, что все «добровольно и самоотверженно» обязаны трудиться на благо и укрепление этого государства. Бесплатные, персональные дачи, машины, пайки и прочие знаки «воровского отличия» и «справедливого» дележа, естественно, доставались персоналиям, стоящим наверху этой громадной пирамиды.
Расхожая фраза Леонида Ильича Брежнева: «Воруют? Ну и пусть воруют! Зачем же тогда повышать зарплату?» - на долгие годы стала правовым руководством. И перестройка, и последовавшие за ней разделения и реформы, по сути, явились продолжением очередного витка воровской мировой истории. А где несметные богатства компартии? Не спрашивайте. Никто не ответит. Воровские тайны хранятся свято, за семью десяти семью печатями.
«Гоп-стоп кампания», прокатившаяся по стране в начале и середине девяностых годов, сделала только то, что и должна были сделать: слабый (шайка) обобрал сильного (народ). «Приватизаторы» всех мастей лишь умножили силу былого слабого (ослабленной распрями вороватой системы), ставшего сильным. Они не новы. Они сумели повторить то, что делалось в разные времена, на разных территориях.
В современной России вся собственность создавалась по принципам: подарили, выпросил, украл, отобрал. Вложенного собственного труда очень мало и от этого собственность не уважается и не крепнет. А жизнь в стране с молчаливого согласия всех сторон идёт зачастую по все тем же, воровским, криминальным законам – по понятиям.
Но и этого оказалось мало. Какими бы благими намерениями не было бы одержимо сегодняшнее руководство страны, на смену «рыцарям братвы» вновь возвратилась государственная бюрократия со своими грабительскими функциями, подпертая любовно возрожденными жадными циниками-лакеями от всевозможных многочисленных служб. И все, кто смог войти в эту систему по родственным, любовным, криминальным каналам, став на дорогах и ручейках денежных потоков в качестве чиновников, стали с не меньшим рвением красть и отбирать все то, что могло еще остаться у огромной массы народа.
Так, с народа, обдираемого по нитке, а кое-где по целому лоскуту, началось шитье «нового» кафтана «российской государственности», ее коррумпированной автократии. А чтобы народ не возмущался по поводу явных, наглых или хитрых, ползущих ограблений, чтобы, не дай бог, не вспомнил про гласность, да не начал возмущаться по поводу своей угнетаемой доли, ему перекрыли свободу слова, свободу выбора, и прочие там свободы.
Помните, как у нас у всех, в конце пресловутой перестройки, в самый раз перед намеченным разделением былой воровской добычи в виде территорий, из единственного тогда в стране сберегательного (!) банка безнаказанно изъяли все накопления, на которые мы планировали строить светлую, честную, частную жизнь в новой формации? Уверен, сегодня той воровской акции тотального экспроприаторства завидуют многие, кормящиеся у «рулей» государства. Мало того, они «ломают головы» в поисках новых изъятий и отчуждений на случай, если им придется все же уйти с воровской арены. Уходя, они должны за собой хлопнуть дверью. Причем так, как говаривал один из их учителей - Лев Троцкий, «чтобы содрогнулся весь мир».
Глобальные переделы собственности, процветающие пирамиды, рейдерские захваты заводов, процветающих фирм, компаний, земель, и просто, мелкие жульнические акции, рост и расцвет которых власть зачастую старается как бы не видеть в качестве соринки в собственном глазу, - все это «мероприятия» одного о того же «порядка», вечного, как мир. Что там еще осталось не отнятым? Кто там еще не обворован?
История воровства имеет своих вождей, идеологию и идеологов. Классики литературы и кинематографа во все времена воспевали подвиги разбойников и грабителей, создавая вокруг них романтический ореол, заставляя народы почитать их дела за геройство, а самым искусным отдавать дань почета и уважения. Вот уже и певцы почти столетие свистят воровским посвистом музыкальные баллады «муркам», «братве» и рэкетирам, а законодатели никак не могут придумать законы, реально прекращающие криминально-воровскую и коррупционно-бюрократическую деятельность. Ибо в каждом законе изначально и всегда сидит… вор.
Еще ни один политик, ни один вставший у власти в нашей стране, регионе, городе, открыто, честно, стуча в грудь, не заявил: «Я не воровал, не ворую, воровать не буду и другим не позволю!».
Время от времени, уставшее от грабежей человечество придумывает механизмы «равного возмездия» по типу: «око за око, зуб за зуб». «Не кради!» - призывал Христос, но его апологеты-епископы усиленно приумножали иными способами церковные богатства во славу сына божьего. В некоторых странах до сих пор ворам продолжают рубить руки, но народы от этого не становятся богаче. Ибо судят, как правило, только тех, кто попался.
Стремление отобрать что-нибудь у других – основная страсть человечества, главная движущая сила поведения, навечно вошедшая в нашу плоть и кровь, древнейший инстинкт разумных существ и постоянное увлечение.
Ежедневно десять процентов людей в мире просыпаются поутру, чтобы творить и созидать. Но вслед за ними встают 90 % усиленно ищущих: что бы отобрать, на чем, придуманном и сделанном прокатиться, без особых умственных и физических усилий? По пятам «десятки» с азартом охотников мчится многомиллионная армия властелителей, политиков, священников, чиновников и их опричников: штрафующих, облагающих налогами, изымающих… Крадущие ставят на службу себе отряды и аппараты, достижения философов и научной мысли. И все мы уверенны: любое изобретение цивилизации рано или поздно будет поставлено на службу воровству. Ибо все в этом мире – сплошная клептомания, воровство, нескончаемая и яростная борьба за выживание за счет другого.
Но человеку и этого мало. Ему уже нестерпимо тесно на планете Клепто. Он стремится завоевать и покорить далекие миры, твердо веря, что в деле воровства и жульничества ему не будет достойных конкурентов.
Краткая история всемирного воровства
БЕЗУМИЕ ПЛАНЕТЫ «КЛЕПТО»
*Клептомания (греч. klepto – ворую + … мания – безумие, страсть, влечение) – болезненное непреодолимое стремление к воровству.
***
Племя загоняло мамонта в заготовленную для него яму-ловушку.
- Левее! Правее! Ату его! – покрикивал самый искушенный в охоте.
Так появился руководитель, вождь, царь, правитель.
*
- Теперь все будут сытыми! – радостно восклицал другой соплеменник. – Мяса надолго хватит. Но сейчас мы возбуждены охотой, устали и можем неравномерно поделить тушу. Давайте пойдем, отдохнем, а с утра начнем справедливое распределение.
Так появился духовный наставник, жрец, священник, философ, идеолог, политик, экономист.
*
А утром, когда племя вернулось к яме, никто из страждующих не обнаружил в ней туши мамонта.
Так появился… вор.
Примерно таким образом начался, если следовать Дарвину, естественный отбор, в результате которого человек отбирал все, что мог у подобных себе. Воровство стало основой основ, исходным моментом выживания самых ловких, самых изощренных, самых плутоватых и обманчивых, составивших костяк человечества. С тех, ископаемых пор, собрат крал у собрата куски мяса, шерсти, продукты труда, деньги, жен, слова, честь, мысли… Жулики выдумывали религии, находили дураков, верящих в надуманных богов, и от их имени - отбирали, присваивали, доводили толпы до массового умопомрачения и гнали их на новые грабежи и убийства, ради счастья последних в… загробном царстве.
Природа сотворила всех людей равноправными, но с разными половыми, физическими и умственными способностями, не позаботившись о том, чтобы каждому досталась равная доля, не допускающая обогащения одного за счет другого. Будь так, воровство было бы невозможным. Но история не приемлет частицы «бы». Человек начал делить и постоянно делит и обкрадывает мир, его окружающий.
С другой стороны, обворованные, преодолев недоумение, научились мстить за себя, используя свою ловкость, чтобы вернуть то, что было у них изъято, нередко, в более крупных размерах. Для этого человек придумал законы, обычаи, традиции. Главной заботой для него стало сохранение своего имущества, поэтому для того, чтобы мирно наслаждаться тем, что у него имелось (или осталось); он сделал основной целью придуманных им законов - защиту своего добра. Вор согласился с существованием законов, заранее зная, что не станет им подчиняться. Ибо, всем своим нутром он чувствовал, что законы эти создаются не для того, чтобы охранять одно общество от другого, не для того, чтобы люди не грабили друг друга, а чтобы было ему сподручнее грабить их. Воровство стало неотъемлемой чертой человечества, и пронизало всю историю планеты до сегодняшних дней.
Государственные чиновники воруют, когда берут взятки за то, что должны делать бесплатно. Священники воруют, взимая плату за посредничество между богом и человеком. Торговец ворует, продавая мешок картошки, не взращенной им по цене в несколько раз дороже того, чего он стоит на самом деле. Предержащие власть воруют, облагая своих подданных произвольными пошлинами, штрафами, непомерными налогами. Все эти виды грабежа освящены высшим правом - законом.
И только глас народа не устает воровато подмечать: «бьют вора не за то, что украл, а за то, что попался». Укравший бутерброд, считается вором, укравший город – бизнесменом. Обворовавший другую страну становится национальным героем. Угнетение, насилие, жестокость, тирания, несправедливость – все это проявления воровского характера, осуществление права подавлять и угнетать другого, раздевать, разорять его. Сильный грабит слабого, чтобы стать сильнее. Но, тогда отчаявшийся слабый, собрав вокруг себя таких же, ограбленных, идет против сильного, низвергая противника на свое место. Воровство карается только потому, что оно посягает на право собственности, но само по себе это право имеет своим источником воровство. Закон наказывает вора за ограбление других… воров, наказывает слабого за попытку стать сильным, наказывает сильного за попытку увеличить свое богатство за счет слабых. Бесконечный исторический круговорот!
На Руси разбойник был всегда уважаемым лицом, лихим героем, воспетым даже классиками литературы. А опричники царя Ивана Грозного – были официальными государевыми грабителями.
В Абиссинии воровство пользовалось таким большим уважением, что главарь шайки получал у власти… лицензию на право спокойно воровать.
У коряков и ряда других народов Сибири и Азии кража была единственным способом заслужить почет и уважение соплеменников.
У хазарейцев долгое время воровство считалось признаком мастерства и мужества, а мужчины могли открыто гордится своими выдающимися подвигами в этой сфере.
Сицилийский мафиози вырос на исторической традиции, считавшей кредо разбойника – уважаемой профессией и призванием.
В эпоху феодализма Франция была одним огромным логовом воров. Революция, провозгласившая равенство, просто поменяла полюса: слабый стал мстить сильному, обкраденный обворовал вора и придумал более утонченную систему «демократии», где каждый имел равные права для грабежа других. И права эти до сих пор охраняются законами.
Воровать не стали меньше, воровать стали изощреннее.
В Британии, Португалии, Голландии наиболее удачливые пираты принимались на государственную службу и получали узаконенное право грабежа с обязательным отчислением воровской доли в казну. Вот и пойми тут: кто из воров более в законе!
Двадцать пятый президент США Мак-Кинли инициировал закон о повышении таможенных тарифов, по которому обобрал воров-торговцев, как своих, так и чужих. А когда это ему наскучило, развязал испано-американскую войну, стараясь забрать у испанцев хоть часть тех богатств, которые они отняли у аборигенов Америки. В конце концов, он же провозгласил доктрину «открытых дверей» в Китае: мол, господа-товарищи воры, идите и берите…
Он же создал целую науку грабежа: рассылал своих людей по округе собирать с крестьян налоги и выдавать им расписки от имени землевладельца. За годы эта наука развилась в обширную систему со своими собственными научными отраслями в виде залоговых аукционов.
Открытие Америки Христофором Колумбом положило начало беспрецедентной по своим масштабам акции ограбления целого континента. Индейцев не грабил только тот, кто не мог к ним приплыть. Но и самих грабителей на водных путях поджидали их собратья по ремеслу – пираты.
Еврейские погромы по всему миру устраивались для того, чтобы отвлечь обобранное население от политики власть имущих, осуществляющих невиданный грабеж народа. Во все времена вороватые власти считали подобные погромы неким целебным средством, способным выпустить пар из кипящего котла народного гнева.
Словом, если немного поднапрячь мозги, то в любой акции можно увидеть воровство. Сила, хитрость, ловкость, жестокость – всего лишь средства увеличить состояние любым способом. Лозунги свободы, братства, равенства, единения, справедливости, благотворительности и милосердия, по сути - изощренный камуфляж, прикрытие воровских способов, призванных успокоить совесть человека, развеять его сомнения и колебания относительно основных мотивов поступков, прикрытых этими лозунгами. Они просто снижают степень вины вдохновителей воровских акций.
У европейских рыцарей, германских, и цыганских баронов в кодексе чести было заложено право грабить на большой дороге.
В ряде индейских племен Амазонии девушка не могла выйти замуж, не показав своей ловкости в воровской профессии.
На обширных просторах Океании, Филиппинах и Таити воровство считалось вполне естественной потребностью человека, а воры и разбойники почитались не меньше вождей, что ставило знак равенства между теми и другими.
Воровство уважали спартанцы. Великий древнегреческий законодатель Ликург узаконил его, искренне считая, что воровство делает людей ловкими, быстрыми, сильными и смелыми.
Следуя таким законам, спартанцы рассматривали его как упражнение, полезное для юношества и даже устраивали состязания по воровству.
Египтяне включали его в программу своих школ.
Император Нерон часто выходил ночью из своего дворца, чтобы пограбить на улицах; утром награбленное продавали на рыночной площади, и деньги с продажи шли в императорскую казну.
Во многих странах организовывали публичные дома только для того, чтобы очаровательные женщины обкрадывали своих клиентов. А храмовая проституция, «освещенная» жрецами, давала им невиданные прибыли: у «тружениц» панели и паствы изымалось все «на благо храма». Само собой считалось, что воровство и разврат – близнецы-братья.
Искусство воровства постоянно совершенствовалось. Пират сэр Камерон требовал, чтобы приказы главарей слепо выполнялись подчиненными, все награбленное шло в общий котел, а затем добыча делилась с
неукоснительной справедливостью.
Воры и разбойники покровительствовали претендентам на престол, сенаторам и президентам. А те, в свою очередь, потом усердно покровительствовали своим «благодетелям».
На Диком Западе вор, совершив кражу, по заведенной традиции, отдавал судье половину добычи, тот оправдывал его, и общество не видело в этом ничего дурного.
Миф о том, что во времена Российской империи законы и аристократический менталитет не позволяли масштабно воровать, опровергается документами и фактами самой истории. Во времена крымской войны крали так, что голодные, без боеприпасов и продовольствия героические защитники полуострова, осознав весь позор «тылового обеспечения» кампании, все же вынуждены были сдаться на милость победителя. Именно оттуда пошло и вошло в лексикон расхожее выражение: «тыловые крысы». На воровских жаргонах слова «крыса» и «крысятничество» означают – подлое воровство у своих же.
То же самое, только уже в больших масштабах, на основе имеющегося «опыта», было повторено во времена русско-японской и I мировой войны. Во времена императорства Николая II была украдена… железная дорога – целая ветка на Южном Урале, причем со всеми станциями и составами. Ее разворовывали, когда начинали строительство, когда построили, и в процессе эксплуатации. Совершенно случайно выяснилось, что вся эта массивная структура оказалась «приватизированной» группой любимчиков императора. Дело замяли.
Процессы первоначального накопления капитала во всех странах сопровождались неслыханным воровством, но и это оказалось «цветочками» по сравнению с революциями. Воровство освещалось идеей «справедливого» перераспределения. Колесо истории буксовало в обратную сторону.
«Вождь мирового пролетариата» Ульянов-Ленин публично, и не стесняясь, призывал «экспроприировать экспроприаторов», т.е. ограбить былых грабителей. В соответствии с указаниями вождя, в конной армии Буденного тотально грабили и убивали во время Варшавского похода. Несмотря на либеральные тенденции в отношении воровства, большевикам все же пришлось совершить беспрецедентный в истории шаг под напором мировой общественности: отдать под суд целую дивизию за мародерство и массовый геноцид в отношении евреев и поляков.
До революции, Российская империя, в состав которой входили огромные территории с завоеванными, «присоединенными» тем или иным способом, но непременно ограбленные, как пришлыми, так и своими собственными хозяевами, народы, по праву считалась самой богатейшей страной мира. Иначе и быть не могло, ведь присоединяя к Империи страны с населявшими их этносами, повсеместно действовали древнейшие на земле принципы покорения, порабощения и пользования плодами достижения иных народов. Ни разу в истории завоеватели не несли с собой на покоряемые земли ни высокой агротехники, ни развитого ремесла, ни передового искусства и культуры. Только запреты и более изощренные законы воровского мастерства.
Но и это не могло пойти в сравнение с очистительным вихрем революционного экспроприаторства. Сколько ни задавайте вопрос: «А куда же подевались несметные богатства российских аристократов, помещиков, баев, ханов, ювелиров и негоциантов, атаманов и купцов?» - нигде и никогда вы не найдете на него полного ответа.
Жены народных комиссаров часто, не стесняясь, надевали на элегантные шейки «народное достояние». Жена пролетарского интеллигента Луначарского открыто носила драгоценный ювелирный гарнитур императрицы…
Фашистская орда буквально выпотрошила грабежами и насилием всю Европу. Вслед за этим, победители опустошили воровские закрома побежденной Германии. Куда там, солдатам и офицерам! Советские, английские и американские генералы с маршалами во главе вывозили кораблями, вагонами и эшелонами понравившиеся им трофеи. А куда делось все это награбленное добро?
Вернемся к послереволюционному периоду, положившему начало создания невиданной доселе криминально-коррумпированной страны. В 1918 году, буквально за разгоном Учредительного собрания горсткой вооруженных, «уставших» матросов-анархистов, со всех регионов страны на свой съезд, проходивший по инициативе и под идеологическим контролем новой власти, съехались криминальные авторитеты. Повестка дня съезда была короткой и укладывалась в один вопрос: «Об отношении к новой власти». Дебатов было мало, разногласий – не было. Постановили: «Власть – наша, родная! Надо ее поддержать!». После чего, получив кожаные куртки, револьверы и новые назначения, разъехались вершить предоставленное им право.
Слабый, став сильным, приумножал свои достижения, обирая очередных слабых.
До основания было выпотрошено крестьянство и профессиональное пролетарское сословие, не говоря уже о «работниках умственного труда». Рабочие, крестьяне, интеллигенция получали за свой труд прожиточный мизер. Само собой считалось, что все «добровольно и самоотверженно» обязаны трудиться на благо и укрепление этого государства. Бесплатные, персональные дачи, машины, пайки и прочие знаки «воровского отличия» и «справедливого» дележа, естественно, доставались персоналиям, стоящим наверху этой громадной пирамиды.
Расхожая фраза Леонида Ильича Брежнева: «Воруют? Ну и пусть воруют! Зачем же тогда повышать зарплату?» - на долгие годы стала правовым руководством. И перестройка, и последовавшие за ней разделения и реформы, по сути, явились продолжением очередного витка воровской мировой истории. А где несметные богатства компартии? Не спрашивайте. Никто не ответит. Воровские тайны хранятся свято, за семью десяти семью печатями.
«Гоп-стоп кампания», прокатившаяся по стране в начале и середине девяностых годов, сделала только то, что и должна были сделать: слабый (шайка) обобрал сильного (народ). «Приватизаторы» всех мастей лишь умножили силу былого слабого (ослабленной распрями вороватой системы), ставшего сильным. Они не новы. Они сумели повторить то, что делалось в разные времена, на разных территориях.
В современной России вся собственность создавалась по принципам: подарили, выпросил, украл, отобрал. Вложенного собственного труда очень мало и от этого собственность не уважается и не крепнет. А жизнь в стране с молчаливого согласия всех сторон идёт зачастую по все тем же, воровским, криминальным законам – по понятиям.
Но и этого оказалось мало. Какими бы благими намерениями не было бы одержимо сегодняшнее руководство страны, на смену «рыцарям братвы» вновь возвратилась государственная бюрократия со своими грабительскими функциями, подпертая любовно возрожденными жадными циниками-лакеями от всевозможных многочисленных служб. И все, кто смог войти в эту систему по родственным, любовным, криминальным каналам, став на дорогах и ручейках денежных потоков в качестве чиновников, стали с не меньшим рвением красть и отбирать все то, что могло еще остаться у огромной массы народа.
Так, с народа, обдираемого по нитке, а кое-где по целому лоскуту, началось шитье «нового» кафтана «российской государственности», ее коррумпированной автократии. А чтобы народ не возмущался по поводу явных, наглых или хитрых, ползущих ограблений, чтобы, не дай бог, не вспомнил про гласность, да не начал возмущаться по поводу своей угнетаемой доли, ему перекрыли свободу слова, свободу выбора, и прочие там свободы.
Помните, как у нас у всех, в конце пресловутой перестройки, в самый раз перед намеченным разделением былой воровской добычи в виде территорий, из единственного тогда в стране сберегательного (!) банка безнаказанно изъяли все накопления, на которые мы планировали строить светлую, честную, частную жизнь в новой формации? Уверен, сегодня той воровской акции тотального экспроприаторства завидуют многие, кормящиеся у «рулей» государства. Мало того, они «ломают головы» в поисках новых изъятий и отчуждений на случай, если им придется все же уйти с воровской арены. Уходя, они должны за собой хлопнуть дверью. Причем так, как говаривал один из их учителей - Лев Троцкий, «чтобы содрогнулся весь мир».
Глобальные переделы собственности, процветающие пирамиды, рейдерские захваты заводов, процветающих фирм, компаний, земель, и просто, мелкие жульнические акции, рост и расцвет которых власть зачастую старается как бы не видеть в качестве соринки в собственном глазу, - все это «мероприятия» одного о того же «порядка», вечного, как мир. Что там еще осталось не отнятым? Кто там еще не обворован?
История воровства имеет своих вождей, идеологию и идеологов. Классики литературы и кинематографа во все времена воспевали подвиги разбойников и грабителей, создавая вокруг них романтический ореол, заставляя народы почитать их дела за геройство, а самым искусным отдавать дань почета и уважения. Вот уже и певцы почти столетие свистят воровским посвистом музыкальные баллады «муркам», «братве» и рэкетирам, а законодатели никак не могут придумать законы, реально прекращающие криминально-воровскую и коррупционно-бюрократическую деятельность. Ибо в каждом законе изначально и всегда сидит… вор.
Еще ни один политик, ни один вставший у власти в нашей стране, регионе, городе, открыто, честно, стуча в грудь, не заявил: «Я не воровал, не ворую, воровать не буду и другим не позволю!».
Время от времени, уставшее от грабежей человечество придумывает механизмы «равного возмездия» по типу: «око за око, зуб за зуб». «Не кради!» - призывал Христос, но его апологеты-епископы усиленно приумножали иными способами церковные богатства во славу сына божьего. В некоторых странах до сих пор ворам продолжают рубить руки, но народы от этого не становятся богаче. Ибо судят, как правило, только тех, кто попался.
Стремление отобрать что-нибудь у других – основная страсть человечества, главная движущая сила поведения, навечно вошедшая в нашу плоть и кровь, древнейший инстинкт разумных существ и постоянное увлечение.
Ежедневно десять процентов людей в мире просыпаются поутру, чтобы творить и созидать. Но вслед за ними встают 90 % усиленно ищущих: что бы отобрать, на чем, придуманном и сделанном прокатиться, без особых умственных и физических усилий? По пятам «десятки» с азартом охотников мчится многомиллионная армия властелителей, политиков, священников, чиновников и их опричников: штрафующих, облагающих налогами, изымающих… Крадущие ставят на службу себе отряды и аппараты, достижения философов и научной мысли. И все мы уверенны: любое изобретение цивилизации рано или поздно будет поставлено на службу воровству. Ибо все в этом мире – сплошная клептомания, воровство, нескончаемая и яростная борьба за выживание за счет другого.
Но человеку и этого мало. Ему уже нестерпимо тесно на планете Клепто. Он стремится завоевать и покорить далекие миры, твердо веря, что в деле воровства и жульничества ему не будет достойных конкурентов.
