Re: сите, мыто, за долларом и тонкие шутки от
Леонид Курохта
.
Литературный Харьков. "Восьмидесятники". Из цикла "Вспоминая друзей, которых нет"
.
ТАТЬЯНА СЕЛИВАНЧИК: "ЛИШЬ БЫ ДУША НЕ УТРАТИЛА НЕЖНОСТИ..."
.
Впервые я увидел ее в середине восьмидесятых на заседании Харьковской литературной студии. Обсуждалось творчество одного из молодых поэтов, его стихи были довольно крепкими, и это отмечали почти все оппоненты. Но вот на трибуне появилась незнакомая мне девушка, и... Нет, смешивания с грязью и размазывания по стенке не наблюдалось, но речь была резкой, острой и, на мой взгляд, вовсе не доброжелательной. Не хотел бы я, чтобы мои произведения тоже подвергались такой яростной критике...
.
-- Что за ведьма? -- спросил я у таварища. -- Она всегда такая свирепая?
.
-- Это не ведьма, а Танечка Селиванчик, -- со вздохом ответил он. -- А такая свирепая она лишь к тем, кто ей нравится.
.
-- Вот как... А что же она творит с теми, кто ей не нравится?!
.
-- Ничего не творит. Поулыбается и отойдет в сторонку.
.
В этом была вся Таня.
.
...Через пару лет ехали мы по Белгородскому шоссе. Татьяна кляла свою изматывающую работу (библиотекарствовала в Высшем военно-авиационном училище) да жаловалась на своих читателей-курсантов:
.
-- Такие негодяищи! Книги вовремя не возвращают, теряют, пачкают!.. Хохочут в читальном зале, кричат, бегают, бумажками плюются! Ну, всем бы морды понабивала, ненавижу!..
.
И вдруг замолчала. За окном автобуса лил дождь, а вдоль лесополосы шли курсанты: мокрые, уставшие, в касках, со скатанными шинелями, с карабинами за спиной. Шли, спотыкаясь и поддерживая друг друга. Тут я увидел, что Таня плачет:
.
-- Не дай Бог, война... Они такие молоденькие...
.
И в этом была вся Таня.
.
...Многим любителям поэзии, даже харьковчанам, среди которых выросла Татьяна Селиванчик, ее имя уже мало о чем говорит. Ни резонансных публикаций, ни детальных рецензий, ни громких выступлений не было, да и не стремилась она ни к известности, ни к членству в Союзе писателей. К ней, как ни к кому другому, относились хрестоматийные слова: "Люби не себя в литературе, а литературу в себе" -- Таня долгое время работала "в стол" не потому, что ее стихов не хотели печатать, а потому, что сама не видела крайней необходимости в публикациях. Напечатали -- хорошо. Не напечатали -- перебьемся. Для нее поэзия была предметом самовыражения и самоотдачи, а не средством заявить о себе. Даже первый сборник стихов она подготовила не потому, что "пришло время", а лишь по настоянию друзей -- Виктории Яновской и Михаила Ялымова.
.
И с этим тоже не всё оказалось ладно.
.
...Книжку "Три костра" выпустило киевское издательство "Молодь" в 1989 году, но выпустило хитро: в составе так называемой "кассеты", куда вошли сборники еще доброго десятка авторов. Для издательства прямая выгода: одной позицией закрывается сразу десяток единиц, да и гонорар каждому из авторов можно заплатить меньше; а для покупателя полный облом-с: желаешь приобрести книжку одного определенного поэта -- ан нет, хошь не хошь, а покупай все десять... В Харьков эта "кассета" попала в очень ограниченном количестве, и тут же исчезла с прилавков. Сокрушалась Таня:
.
-- Вот, блин: я, автор, имею лишь один экземпляр, присланный издательством в качестве сигнального! "Книга почтой" помочь не может. И друзьям подарить нечего, ни сотрудникам показать, ни женихам похвастаться, ни...
.
Лишь через год, будучи в Киеве и случайно зайдя в центральный книжный магазин "Сяйво", увидел вдруг, что книжки из этой "кассеты" распродаются по одной! Не сразу глазам поверил... Звоню Тане:
.
-- Сколько нужно?
.
-- Десять, -- отвечает. -- Нет, двадцать... Нет, лучше тридцать... если не трудно...
.
Взял пятьдесят. Вот было счастья -- и ей, и мне: удалось-таки помочь на ровном месте!..
.
...Как-то позвонила:
.
-- Слушай, сейчас ко мне приедет поэтесса Лидия Доценко из Золочева, у нее такие классные стихи, я хочу вас познакомить -- может, что-нибудь пробьешь в газету!
.
Взял пирожных, конфет коробку, гвоздик два букетика и задумался: нужно ли какого-нибудь легкого вина? С одной стороны -- будет полный джентльменский набор, что логично; с другой -- а вдруг женщины непьющие и сочтут меня алкоголиком?.. Вот будет неудобняк... После длительных колебаний купил шампанское. Пришел, познакомился, поставил свою бутылку на стол, рядом с литровой банкой чего-то похожего на лимонный сок. Дамы, вишь, прохладительными напитками балуются, а ту я со своим вином... Но Таня скривилась:
.
-- Ты, негодяище... Не мог уже человеческую водку принести!
.
А в банке оказался крепчайший золочевский самогон, настоянный на лимонный корках...
.
...У Татьяны был очень широкий круг общения, она знала всё обо всех, но никогда не была сплетницей. При мне спросил у нее кто-то:
.
-- Почему давно не видно и не слышно поэта М..?
.
-- У него проблемы, -- коротко ответила Таня.
.
-- Какие?
.
-- А я не уверена, хочет ли он, чтобы я о них рассказывала...
.
В то же время поражала ее прямота:
.
-- Мне не понравилась твоя книга, -- сказала она одному из прозаиков. -- В ней центральный персонаж -- застенчивый размазня, а я, как и почти все читатели, ассоциирую главного героя с самим автором. Ты же у нас вульгарно-брутальный негодяище, и твой герой совершенно не соответствует тебе. Так что говно ты написал, а не повесть...
.
...Один из высоких партийных работников, пробовавший себя на литературной стезе, выразил неудовольствие по поводу жизненного пути Бориса Чичибабина: вот, мол, этот тип сидел в тюрьме "за политику", а теперь, при перестройке, его стихи начали активно издавать... может, и мне нужно сесть в тюрьму, чтобы меня признали поэтом? Таня при всех вплотную подошла к этому деятелю и закричала ему в лицо:
.
-- Вот когда вы сделаете хотя бы десятую часть того, что сделал Борис Алексеевич в русской поэзии, тогда поговорим. А пока извольте закрыть свой поганый рот!
.
Тот, покраснев, смущенно захихикал. Но репрессий не последовало, да больше мы его и не видели.
.
...Во время очередного застолья у Тани одна из ее подруг случайно разбила чашку от сервиза (недешевого, между прочим). Возникла смущенная пауза, "виновница" расплакалась из-за собственной неуклюжести. А Таня тут же схватила вторую чашку, да и хлоп! -- ее на пол:
.
-- Еще чего -- чтобы мои друзья из-за каких-то стекляшек расстраивалась!..
.
...Она редко выходила "в свет": дом, работа, литстудия -- вот, пожалуй, все ее основные маршруты. Перенесенный в детстве полимиелит ограничил лишь ее передвижение, но никак не круг друзей. У Тани постоянно "табунились" -- то ли проводили самодеятельные поэтические встречи, то ли просто общались, то ли что-то отмечали-праздновали. Помню, однажды отодвинули стол и устроили танцы, лишь позже спохватились, увидев грустные глаза Тани. Она сидела в уголке и молча смотрела на нас. Смотрела с отрешенным восхищением. Может быть, именно после этого у нее появилось одно из лучших, на мой взгляд, стихотворений -- "Друзья танцуют".
.
...Как-то, выкатившись на улицу после очередной встречи, заметили, что Леша Аулов забыл у Тани свою гитару. Он рванул наверх, мы остались ждать. Прошло пять минут, десять -- нет Леши. Через полчаса мы уже озадачились. Стоим, курим, переглядываемся, а что делать -- не знаем. Возвращается Алексей, и говорит растерянно:
.
-- А ведь мы, ребята, свиньи редкостные. Как выпить-закусить -- так мы у Тани. А как прибрать за нашей бандой -- так Таня одна. Полтонны грязной посуды! Она отказывалась, но я помог перемыть...
.
Татьяна всегда нуждалась в поддержке -- и моральной, и физической. Но никогда ее не просила, иногда могла даже резко отказаться от предложенной помощи, считая ее проявлением жалости -- не терпела жалости к себе.
.
Жила тихо и ушла тихо -- ночью, во сне, не дожив полутора месяцев до своего юбилея.
.
Но остались Танины стихи:
.
.
* * *
.
Что делать? Сбываются сны и пророчества:
Уходят надежды, друзья разлетаются.
Как в воду студёную — шаг в одиночество…
А сердце поверить не хочет и мается,
Как мечутся птицы
в предчувствии холода,
От гнёзд улетая в края неизвестные,
Как женщина, видя,
что кончилась молодость,
Не может смириться
с печальными песнями.
И я замираю в плену неизбежности,
Лишь ветви деревьев,
как руки, заломлены:
О, только б душа
не утратила нежности
И самое доброе
сердце запомнило б!..
Ведь час расставания — не отречение.
...Но окна вагонов, как рамы иконные.
И я, закрывая глаза на мгновение,
Вхожу в одиночества
воду студёную.
.
.
* * *
.
Как порою нас качает
Этой жизни шторм мятежный,
И нередко равнодушьем
Чьим-то взяты мы в кольцо,
Но охватывает радость
И безудержная нежность,
Лишь мелькнет в толпе родное
И знакомое лицо.
.
И на время отступают
Поражения и беды,
И уходят, как отливы,
Оставляя на песке
Иероглифы НАДЕЖДЫ,
Предсказания ПОБЕДЫ
И янтарик, что на счастье
Зажимаем в кулаке.
.
В этом зыбком-зыбком мире
Будут бури, будут будни,
Будет чьё-то пониманье,
Как спасательный баркас...
Только б ждал нас добрый остров
В этом море многолюдном,
Только б встретиться с одними
Среди тысяч разных глаз.
.
.
* * *
.
Весны полночный гул
над городом моим,
Броженье, суета
простуженных вокзалов
Меня тревожат так, как если бы одним
Из этих поездов
сама я уезжала б.
Как будто проще нет: сорваться налегке
И в прошлое, назад,
без адреса умчаться...
Но комкаю билет
в дрожащем кулаке
И знаю: дома ждут и
надо возвращаться.
Глазеют фонари на мой смятенный вид,
Упрямый майский дождь
уйти меня торопит.
В вокзальный микрофон мне ветер говорит,
Что горек путь утрат
и тяжек сердца опыт.
Ночной киоск открыт. В нём сонный человек,
И за окном рассвет горит журналом «Ранок».
Да, утро — мудреней, и с этим спора нет,
Но что нас по ночам
тревожит неустанно?
...Ну что ж, куплю рассвет, тревогу поуйму,
Уйду от суеты и толкотни вокзала.
Вернусь и не скажу, пожалуй, никому,
Что молодость свою я ночью провожала.
.
.
У ЦЕРКВИ СВЯТОГО ПЕТРА
(Рижские зарисовки)
.
На камень, помнящий века,
Легла взволнованно рука,
А взгляд искал верхушку шпиля,
Ушедшую под облака.
Часов усталый мерный бой
Плыл высоко над головой...
В полёте замершая птица
Казалась снизу неживой.
А кто-то так же
век назад,
Свой устремляя к небу взгляд,
Там видел птицу,
но не бога,
Познав земные рай и ад,
Где скорбь протянутой руки,
Легко прощённые грехи,
Где в позолоченные горла
На башнях пели петухи...
.
.
ПОВТОРЕНИЕ
.
Уходят годы, люди и снега,
Уходят, повторяясь в чьих-то лицах:
Вот новый снег над городом кружится...
Вот юный профиль,
гибкая рука...
.
И кто-то повторяет твой полёт,
Твой взгляд и жест —
уже тысячекратно.
О, эти неизбежные утраты,
Во времени назначен им черед.
.
И всё же я, стараясь спрятать грусть,
Ревниво наблюдаю повторенье.
Сама же —
на иной совсем ступени
Кого-то повторить — увы — боюсь...
.
Но повторяю миг чужой судьбы
Строкою, что давно звучала где-то.
...Лишь дети не боятся, только дети,
Нас повторив, банальными не быть.
.
.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
.
После самой недолгой разлуки
Возвращения радостный плен!
И, казалось бы, нет перемен,
Но волнение выдадут руки.
.
Встретишь чуждое что-то подчас,
И до одури тянет обратно,
Где от жеста и взгляда понятно
Близким людям глубинное в нас.
