Та щаз
Лаврентий был зол. Ночью он бухой шел по зловонному коридору посрать, но какой-то урод стырил лампочку, и он споткнулся о чей-то ботинок и ударился головой. Черный ботинок сразу же ответил за все, и развалился.
Потом утром в трамвае у Лаврентия чуть не вытащили из кармана телефон...
Доев жареную картошку, не получил никакого удовольствия - на сухую оно не то. В дверь постучали.
-Вот бы какая-то сука литруху принесла, Господь, помоги!!! - подумал Лаврентий.
-Вот бы Валентина дома была, а то Лаврентий литр по-любому отберет, - подумал поэт, но зашел - он сегодня был очень смелым после литра самогона, выжратого из горла по пути домой от Кузнечика.
Валентина инстинктивно сжала сковородку при виде и смраде, исходящего от поэта.
-А давайте ка выпьем? - предложил поэт, хищно глянув на ноги Валентины.
-А почему бы и нет? - не поверил своим глазам амбал, решив завтра сходить в церковь, и попросить у Бога что-то более существенное.
Литр ушел, как дети в школу, без следа и сожалений. Лаврентию стало хорошо, но вспомнился утренний инцидент с телефоном, и ему захотелось хоть кому-то набить морду. Поэт почувствовал себя гением интриги, Валентина задыхалась, не смотря на хронический гайморит.
Смеркалось. Где-то рядом сидел голодный Адам рядом с обосраным лотком.
Наконец, поэт решил запечатлить картину на телефон, чтобы выложить отчет друзьям и презренным недругам с ХФ. Когда Лаврентий отвернулся, чтобы взять сигарету, сергей схватил телефон.
-Ну, пиздец тебе, вонючка, - зарычал Лаврентий, выбивая поэту зубы. Тот, падая, стал отползать на четвереньках в коридор.
В это время по коридору шел бухой в хлам Кисо, который час назад прочел, наконец, пост поэта про то, что Кисо - хуй, или так ему показалось.
-Ну, пиздец тебе, аферист, - подумал Кисо, натягивая маску и капюшон...
Вечер переставал быть томным...
