ГОДИН
Сумерки похожи на сновидения. Февраль. Снуют нервы по кругу. На Тойоте-Лендкрюйзер подъезжает Олег Альбертович ко мне. Серебристые бока машины хотят ужина.
- Что, Сережа, по-прежнему всё тоскуешь?
Я сплёвываю сигарету.
- Пойдемте, Олег. Продаю Вам два шкафа. Хорошо?
Годин заслоняет все просветы своей массивной фигурой. Рядом шестерят его люди, нелегалы-приезжие. Заходим ко мне домой.
- А вот этот буфет я поставлю в своем кафе, Сережа.
Я беру Адама, моего котика-братика, на колени.
- Олег, Вы любите поэзию?
Шестерка-Карен, нелегал-армянин, проныривает меж ног босса. Годин разваливается на хрупком стуле.
- Я-то люблю, Сережа. Да вот ты полюбил что-то совсем другое.
Годин всматривается в шкафы в моих комнатах.
Я глажу Адама, закуриваю по новой.
- Что - иное?
Годин кладет пиццу на книжный столик.
- Ты любишь свою Иру, Сережа. А с кем она сейчас? Знаешь?
Карен вместе с нелегалами тащут шкаф из коридора.
Я стряхиваю пепел на пол.
- Знаю, Олег Альбертович. Со шкафом-то - поаккуратнее. Хорошо?
- Ешь пиццу, неуч!
Я разрезаю дорогущую пиццу. Адам выходит из комнаты.
- Олег Альбертович, в чем наше деловое партнерство?
Годин смотрит мне прямо в глаза.
- Я устраиваю тебя на работу, продаю твою квартиру, покупаю тебе гостинку.
Я зову Адама обратно в комнату. Адам возвращается, смотрит на нас с опаской.
- Что же, Олег, попробуем.
Карен с лестничной площадки шумит:
- Альбертыч! Не получается шкаф поместить в лифт!
Годин привстает и в ответ, заикаясь, ладит:
- Дак, пешим шагом его вниз! Вот тебе пятисотка, Серёга!
Летучие мыши нервов моих вновь сходят с тренажей...
