Самое-самое любимое стихотворение

Есть час на те слова.
Из слуховых глушизн
Высокие права
Выстукивает жизнь.

Быть может — от плеча,
Протиснутого лбом.
Быть может — от луча,
Невидимого днём.

В напрасную струну
Прах — взмах на простыню.
Дань страху своему
И праху своему.

Жарких самоуправств
Час — и тишайших просьб.
Час безземельных братств.
Час мировых сиротств.
Марина Ивановна.
 
Kittyhawk сказав(ла):
Я конечно понимаю, что любимых стихов всегда несколько, у меня самого их десятка четыре...
Но все же одно (или несколько!) из любимых - прошу запостить сюда! Поделимся, так сказать жемчужинами поэзии фьюг с фьюгом!:yahoo:
Натисніть, щоб розгорнути...

Моё любимое, с 6-ого класса.

Садок вишневий коло хати,
Хрущі над вишнями гудуть,
Плугатарі з плугами йдуть,
Співають ідучи дівчата,
А матері вечерять ждуть.

Сем'я вечеря коло хати,
Вечірня зіронька встає.
Дочка вечерять подає,
А мати хоче научати,
Так соловейко не дає.

Поклала мати коло хати
Маленьких діточок своїх;
Сама заснула коло їх.
Затихло все, тілько дівчата
Та соловейко не затих.

Т. Шевченко:)
 
Цвету и пахну! сказав(ла):
Нам, украинцам посвящается:
.....
Натисніть, щоб розгорнути...
Нравственные императивы в стише заявлены, конечно, верные. Но...
А что, к не-украинцам это всё не относится? :confused:


Цвету и пахну! сказав(ла):
Омар Хайям ®
Натисніть, щоб розгорнути...
:рл: Ну да, ну да...
Конечно, Хайам, кто ж ещё? Типичные ж ведь рубайат.
Усевшись на крыльце родной яранги,
Гомер Хаим, на грудь принявши стопку,
Писал привычно ямбом пятистопным -
Про ранги...шланги...дранги...бумеранги... :rolleyes:​


* кстати, если уж приписывать всякую рифмованную банальность великим поэтам прошлого, то лучше тогда Киплингу.
На это вот его
"Заповедь"

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

перевод М. Лозинского
Натисніть, щоб розгорнути...
гораздо больше, имхо, похоже.

Да и про возвращающиеся бумеранги Киплинг (в отличие от Абу ль-Фатха Омара ибн Ибрагима) уже вполне мог знать... ;)
 
Останнє редагування:
Доколе в бездеятельности жить, а втайне пылать огнём?
Доколе медлить и медлить мне - день упускать за днём?

Доколь от высоких дел отвлекать лучшие силы души,
На рынке, где старый хлам продают, сбывать стихи за гроши?

Жить в униженьи, покорно глядеть в лицо источнику зла -
Вот пища, что изнуряет дух и иссушает тела.

Низок смирившийся с этой судьбой, подл, кто завидует ей.
В жизни бывает такая жизнь, что смерти любой страшней.

Благоразумием прикрывать бессилье и страх души -
Такие уловки только для тех, в ком чести нет, хороши.
 
Gillman сказав(ла):
Доколе в бездеятельности жить, а втайне пылать огнём?
Доколе медлить и медлить мне - день упускать за днём?

Доколь от высоких дел отвлекать лучшие силы души,
На рынке, где старый хлам продают, сбывать стихи за гроши?

Жить в униженьи, покорно глядеть в лицо источнику зла -
Вот пища, что изнуряет дух и иссушает тела.

Низок смирившийся с этой судьбой, подл, кто завидует ей.
В жизни бывает такая жизнь, что смерти любой страшней.

Благоразумием прикрывать бессилье и страх души -
Такие уловки только для тех, в ком чести нет, хороши.
Натисніть, щоб розгорнути...
О! :клас:
Абу-т-Тайиб Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Мутанабби.
Собрат по каляму вышепомянутого Гийяс ад-Дина Абу-ль-Фатха Омара ибн Ибрахима аль-Хайяма Нишапури.

А вот вам, кстати, ещё одно его пусть не "самое-самое...", но таки любимое актуальное стихотворение!!! (как любит говорить коллега Цвету и пахну! :зуби:)

Писано примерно в 950 г.:

Кто всех превосходит, в того наш век безжалостно мечет стрелы,
А мыслей лишенный — лишен и забот, такие останутся целы.

Увы, мы в такое время живем, что всех уравнять бы хотело,
И пагубней это для гордой души, чем злейший недуг для тела.

Я в нынешней жалкой породе людей горько разочарован —
Не спрашивай «кто?», узнавая о них: ведь разум им не дарован.

Нет края, куда я приехать бы мог, опасности не подвергаясь:
Повсюду от злобы кипят сердца, везде на вражду натыкаюсь.

Сегодня любой из властителей их, каких я немало видел,
Достойней удара по голове, чем богомерзкий идол.

Но многое я соглашусь простить, за что их ругал, а в придачу
Себя принужден я ругать за то, что время на ругань трачу.

Ведь тонкие знания для дурака, погрязшего в чревоугодье,
Как для безголового ишака — узорчатые поводья.

Богатство одежды не тешит тех, чью душу поработили —
Красивому савану рад ли мертвец в темной своей могиле?

Бывал я и с теми, что к скудной земле пригвождены нуждою —
Обуты они только в липкую грязь, одеты в тряпье гнилое.

Бывал с разорителями пустынь — они голодны и нищи,
Готовы и яйца ящериц есть, считая их лакомой пищей.

Украдкою выведать, кто я такой, немало людей хотело,
Но правду скрывал я, чтоб мимо меня стрела подозренья летела.

Не раз и глупцом притворялся я, в беседу с глупцом вступая,
А иначе мне бы наградой была лишь злоба да брань тупая.

Коверкал слова, чтоб они не смогли мой род опознать при встрече,
Хоть было и невмоготу сносить их грубое просторечье.

Хоть кое-кого и восславил я, хоть я и спокоен с виду,
Но время придет — я еще им сложу из грозных коней касыду.

Любую невзгоду способны смягчить терпенье и неустрашимость,
А грубых поступков следы стереть сумеет моя решимость.

Разящие рифмы в пыли загремят, обученные сражаться, —
От этих стихов головам врагов на шеях не удержаться!

В бою я укрытий не признаю — бросаюсь в гущу сраженья,
Меня к примиренью не смогут склонить обманы и обольщенья.

Свой лагерь в пустыне расположу, под зноем степных полудней,
И будет усобица все страшней, а ярость — все безрассудней.

Спасется, кто смело навстречу идет опасностям и потерям,
Погибнет, кто силы свои связал трусостью и маловерьем.

Как велико и прекрасно то, чего домогаюсь страстно!
Судьбу за медлительность я кляну — ждать не хочу напрасно!
​

(c)перевод Сергея Северцева
 
Заходыть до хаты
Мурло волохате
Та тихо воркочэ
малому дитяти

Я зйим твою маму
Я зйим твого тато,
А потим и тэбэ,
Мий любий дитяте

Руцямы ляп,ляп,ляп
Нозямы чап,чап, чап
Вытрищить очи...
Спокийнойи ночи..
 
это запомнилось с детства, вернее первые четыре строчки я помню до сих...эта баллада о революционеров, выступивших против фашизма, впечатлила и оставила отпечаток в памяти :
Человек, который молчал / немецкий поэт, писатель Иоганнес Бехер
...
“Нам нужно имя. Только имя! Имя!
Молчишь?! Не отмолчишься. Бросит в жар!”
Их четверо. Дубинки с ними.
И на молчавший рот упал удар.
Какая боль! Но, крик куда-то спрятав,
Он только шевельнул беззвучно ртом.
Еще удар... Еще... Четвертый... Пятый...
Счет потерял он на шестом.
В ушах как будто загудели трубы,
А губы стали очень горячи.
И словно палец лег ему на губы
И властно приказал: “Молчи!”
“Молчи, мой рот! Молчи! Ты нем как рыба.
Ты это имя позабыл...”
Тяжелая на грудь свалилась глыба
И голубой туман поплыл.
Все тело разрывается на части.
И все неистовей ударов злость.
Как жарко дышат яростные пасти...
Как сердце к горлу поднялось.
“Нам нужно имя! Говори, собака!”
“Молчи, мой рот! Я имя позабыл”.
Но имя вырвалось из мрака.
С трудом глотнув, он имя проглотил.
Удар... Удар... Размашисто, жестоко...
Глаза распухли. Все горит внутри.
И снова чей-то голос издалека:

“Ты скажешь имя? Имя! Говори!”…
Что имя? Слово, семь иль восемь букв,
Семь-восемь звуков - больше ничего.
Но почему резиновым бамбуком
Так выколачивают имя из него?
Да, это имя - важное звено
В цели заветных, драгоценных слов.
И если с губ слетит оно,
То сколько вслед за ним слетит голов!
Он видит всех. Готовятся бои.
“Товарищи! Не бойтесь, я молчу.
Товарищи, товарищи мои,
Я никого не выдам палачу!”
Как странно!.. Повернулся потолок...
Зачем я здесь? Удар по животу.
Он падает, как брошенный мешок.
И снова соль прихлынула ко рту.
“Ты скажешь имя?!” Имя есть звено.
Оно расплавилось и льется изо рта.
Вот на полу написано оно,
Под ним - кровавая черта.
Он задрожал: “Сейчас они прочтут,
Прочтут разлившееся имя.
Нет, я не дам! Я жив еще, я тут.
Я не пожертвую другими.
Стереть... Стереть!.. Ну, кто теперь прочтет?
Пусть кровь течет, пусть рот кровоточит...
И он, с трудом скривив в улыбку рот,
Встает, шатаясь, и молчит.
Так он молчал. Не нужно величанья,
Ни громких слов не нужно, ни похвал.
Но встанем все - и в тишине молчанья
Склонимся перед тем, кто так молчал.
 
Д. Быков. "Граф Толстой"


Толстой пахал. Он шел по борозде,
А думал в это время о пизде.
Сначала он отмахивался вяло:
Не может быть, чтоб целый граф Толстой
Не справился с какою-то пиздой.
А между тем пизда не отставала.

Подумаем о собственности. Граф
Не признавал имущественных прав
И прав на землю. Собственность есть кража.
Все спизжено! Он плюнул в борозду
И стал искать иной предмет
Раздумия! Везде пизда, и даже

В невиннейших словах на первый взгляд,
Особо если дома разозлят.
Пиздарности! На что рожать-то было,
Пиздельники! Он развернул соху.
Везде пизда! Подумать, что ль,
Хоть о коне! Но то была кобыла,

Банальная, с пиздою под хвостом.
Негодованье вспыхнуло в Толстом.
Подумать, что ли, о вопросе женском?
Он, кажется, на самом деле прост.
Зачем над ним трудилось столько пёзд...
Он муху отогнал привычным жестом --

И стал мечтать о прозе. Но и здесь
Царил какой-то форменный пиздец:
Все фабулы, все выдумки, все страсти
Неслись потоком пламенным в пизду,
И эту сумасшедшую езду
Остановить -- не в графской было власти.

Он думал -- мысль о странствиях спасет,
Но вспомнил лишь пизанский эпизод.
Да! В Приозерске, в Познани, в Потсдаме,
Везде, куда доходят поезда, --
Царила неизменная пизда!
Пизда, пизды, пиздой, в пизду, пиздами!

Взошла над лесом первая звезда.
Конечно, мне отмщенье, аз
Воздам! Да что ж я брежу, словно мерин!
Держи себя в узде! Не тыль изда...
Издал роман "Каренина!"... Но сда...
Сдаваться бес был вовсе не намерен.

Граф засопел. Она была везде.
Все мысли графа были о пизде.
И, весь в плену греховного желанья,
Он девочку завидел впереди
И закричал: "Пейзанка! Подойди!
Как звать тебя? Маланья? Пусть Маланья..."

Одежды на пейзанке разодрав,
Учение свое забывший граф
С ней похоти на пахоте предался.
Животный и бессмысленный процесс
В моральное учение не лез,
Но никогда ему не приедался.

Маланья встала. Граф достал пятак.
Она просила гривенник. "И так
С тебя довольно!" -- "Блузу замарали!" --
"Да ладно уж. Беги себе пока".
Он стал пахать. Соха была легка,
И было сладко думать о морали.
 
Четыре тысячи ампер любви,
И пятая тихонько нарастает
Напором вихревым внутри,
Но твоё сердце всё никак не тает.
Какое вещество замёрзло там,
Сверхпроводник из твёрдого азота?
Взорвать и сублимировать к чертям!
Тогда произойдёт хоть что-то.
Чем растопить тот камень?Изо льда
Произведённый безрадостной вселенной,
Триста не высказанных Да
Навечно в этом льду приговоренных.
Мне может океаном стать
Из лавовой любви потоковой,
И этот айсберг мерно омывать,
Ампер четыреста прибавив тока?
Разрушив свой текущий проводник
И вырвавшись из плена полем,
Как к камню юноша приник
С лицом,обезображенном от боли.
Души гробница и надежд тюрьма
Пуста,но там мелькают лица,
Безумные,уставшие от сна,-
Красивые немые птицы.
 
Николай Туроверов -
белый офицер

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы, все время мимо,
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Избежали мы в бою!
Конь всё плыл, теряя силы,
ВЕРЯ В ПРЕДАННОСТЬ МОЮ...

Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела вдруг вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
 
ИОСИФ БРОДСКИЙ

На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.

Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведешь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.

Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.

Но это только ты.
Твое лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлен рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.

Но это только ты.
А фон твой - ад.
Смотри без суеты
вперед. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь тверд.
 
UAnVuK8wmQE Подпишусь под каждым словом
 
Hobotoff сказав(ла):
ИОСИФ БРОДСКИЙ

На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.

Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведешь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.

Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.

Но это только ты.
Твое лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлен рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.

Но это только ты.
А фон твой - ад.
Смотри без суеты
вперед. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь тверд.
Натисніть, щоб розгорнути...

:клас:
 
Иннокентий Анненский

Эта ночь бесконечна была,
Я не смел, я боялся уснуть:
Два мучительно-черных крыла
Тяжело мне ложились на грудь.

На призывы ж тех крыльев в ответ
Трепетал, замирая, птенец,
И не знал я, придет ли рассвет
Или это уж полный конец...

О, смелее... Кошмар позади,
Его страшное царство прошло;
Вещих птиц на груди и в груди
Отшумело до завтра крыло...

Облака еще плачут, гудя,
Но светлеет и нехотя тень,
И банальный, за сетью дождя,
Улыбнуться попробовал День.
 
Игорь Тальков

Покажите мне такую страну,
Где славят тирана,
Где победу в войне над собой
Отмечает народ.
Покажите мне такую страну,
Где каждый - обманут,
Где назад означает вперед,
И наоборот.
Не вращайте глобус,
Вы не найдете,
На планете Земля стран таких не отыскать,
Кроме той роковой,
В которой вы все не живете,
Не живете, потому что нельзя это жизнью назвать.
 
Сергей Есенин

Снежная замять дробится и колется,
Сверху озябшая светит луна.
Снова я вижу родную околицу,
Через метель огонёк у окна.

Все мы бездомники, много ли нужно нам.
То, что далось мне, про то и пою.
Вот я опять за родительским ужином,
Снова я вижу старушку мою.

Смотрит, а очи слезятся, слезятся,
Тихо, безмолвно, как будто без мук.
Хочет за чайную чашку взяться -
Чайная чашка скользит из рук.

Милая, добрая, старая, нежная,
С думами грустными ты не дружись,
Слушай - под эту гармонику снежную
Я расскажу про свою тебе жизнь.

Много я видел и много я странствовал,
Много любил я и много страдал,
И оттого хулиганил и пьянствовал,
Что лучше тебя никого не видал.

Вот и опять у лежанки я греюсь,
Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.
Снова я ожил и снова надеюсь
Так же, как в детстве, на лучший удел.

А за окном под метельные всхлипы,
В диком и шумном метельном чаду,
Кажется мне - осыпаются липы,
Белые липы в нашем саду.
 
В такой день - День Великой Победы (несмотря на все реалии текущего времени таковым он - для меня лично - останется всегда) хочется назвать самым-самым любимым вот это стихотворение :
...Когда это будет, не знаю:
В краю белоногих берёз
Победу Девятого Мая
Отпразднуют люди без слёз.

Поднимут старинные марши
Армейские трубы страны,
И выедет к армии маршал,
Не видевший этой войны.

И мне не додуматься даже,
Какой там ударит салют,
Какие там сказки расскажут
И песни какие споют...

Но мы-то доподлинно знаем,
Нам знать довелось на роду,
Что было девятого мая,
С утра, в сорок пятом году.​
1962 г.

Сергей Орлов (1921-1977), поэт-фронтовик ( "...его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат..." )

Спасибо вам, дорогие ветераны! Спасибо - и низкий поклон. За Победу. За жизнь.
 
Я прошу, хоть ненадолго
Грусть моя, ты покинь меня,
Облаком, сизым облаком
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.

Берег мой, покажись вдали
Краешком, тонкой линией,
Берег мой, берег ласковый,
Ах, до тебя, родной, доплыть бы,
Доплыть бы хотя б когда-нибудь.

Где-то далеко,
Где-то далеко
Идут грибные дожди,
Прямо у реки
В маленьком саду
Созрели вишни,
Наклонясь до земли.
Где-то далеко
В памяти моей
Сейчас, как в детстве, тепло,
Хоть память укрыта
Такими большими снегами.

Ты, гроза, напои меня,
Допьяна, да не до смерти.
Вот опять, как в последний раз,
Я всё гляжу куда-то в небо,
Как будто ищу ответа.
Где-то далеко,
Где-то далеко
Идут грибные дожди,
Прямо у реки
В маленьком саду
Созрели вишни,
Наклонясь до земли.
Где-то далеко
В памяти моей
Сейчас, как в детстве, тепло,
Хоть память укрыта
Такими большими снегами.

Я прошу, хоть ненадолго
Грусть моя, ты покинь меня,
Облаком, сизым облаком
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.

И. Кобзон
 
Останнє редагування:
Как однажды нас с тобой продали полным ведром.
Кто за это получил медали - чую нутром.
Как средь бела дня такое вышло, - пьем, как всегда.
Глянь - хомут на шее, рядом дышло, как у скота.

Поздно нынче сокрушаться, паря репу чесать.
Зараз всем гуртом в полон попались - ловок чужак.

Едем мы до хаты, нужен перекур.

В чистых водах просмотрите сговор - черти снуют.
Где запасы тридцати целковых - плата Иуд.
Слава Богу, тормошит причина сбросить напасть.
Все за нож отдать преблагочинный, духом не пасть.

Едем мы до хаты, нужен перекур.

Тихим сапом, где свирепым вихрем, где на рожон.
Зря от гнева бесы поотвыкли - воин прощен.
А кому пытать судьбу иную: в рабстве, но цел.
Время видеть сторону родную через прицел.

Брошенные зерна восходы дадут - в осень соберем урожай.
Вовсе не зазорно в нашем саду к сердцу человека прижать.
Будет в чаши полно течь виноград, песни о героях споют.
Радостно и вольно, вместо наград - явленный небесный уют.

Как однажды нас с тобой продали - и поделом.
Кто за сделку получил медали? Дайте патрон.
Как однажды нас с тобой... Кто, кто, кто?
Как однажды нас с тобой продали.

Калинов мост
 
Ви повинні увійти або зареєструватися, щоб відповісти.
Назад
Зверху Знизу